Ледовые пираты

Двадцать лет прошло с тех пор, как франки пришли сюда с огнем и мечом. Чужестранцы в мгновение ока захватывали остров за островом: Гераклиана утонул в крови его жителей, Торчелло вынужден был открыть ворота франкам, пали Градо и Маламокко, родина братьев-трибунов. Тогда эти острова и города пережили самые страшные события за всю свою историю, насчитывавшую сотни лет. На протяжении пяти дней франки опустошали дома, сжигали их и карали рыбаков за то, что те оказывали им сопротивление. До сегодняшних дней матери рассказывали своим детям страшные истории о тех временах, когда франки-завоеватели привязывали пленных к хвостам своих боевых коней за волосы, за одну руку или ногу. Лишь немногим повезло быть затянутыми лошадьми в воду лагуны, смерть в море должна была казаться им милостью. Посчастливилось и тем, кто смогли убежать в соседний город Риво Альто.

Здесь, на «высоком берегу», тогдашний дож Анджелло Партечипацио, дед Мательды, распахнул перед беглецами ворота своей крепости и приютил их всех, дав крышу над головой.

– Говорят, крепость была переполнена людьми, – взглянула Мательда на Элиаса.

– А что было потом? – спросил он. – Франки не ворвались в Риво Альто?

Мательда улыбнулась. Истории о войне юному дворянину были гораздо интереснее, чем подробности жизни города, стоявшего на воде.

– Нападавшие, – продолжила Мательда свой рассказ, – сделали все, чтобы захватить нашу крепость. Когда франкские рыцари появились перед воротами, они предложили дожу свободу, если тот откроет им вход и без боя сдаст дворец. Однако Анджелло Партечипацио достаточно поучаствовал в сражениях, чтобы знать, что осада крепости требует огромного напряжения сил для обеих сторон. У осажденных может закончиться еда, вода, но и у осаждающих тоже рано или поздно иссякнут возможности получать продовольствие. Франки далеко углубились во вражескую страну, они не выдержат, не смогут долго выстоять перед воротами дворца, был уверен Анджелло.

Дож принял меры заранее. Еще до прихода франков он приказал забить все кладовые по самую крышу зерном и заполнить емкости свежей водой. А кроме того, прорыть тайный канал, через который храбрецы ежедневно выходили за ворота, доплывали до удаленных островов и возвращались оттуда с рыбой и яйцами гнездящихся там птиц. Сытая жизнь во дворце продолжалась несколько месяцев, и венеты спокойно поедали яйца и рыбу, пока франки не сломали зубы о крепость.

Мательда снова повернулась к Элиасу:

– В тот день, когда осажденные начали бросать со стен на головы нападавших рыбу, франки сдались. Но, возможно, это всего лишь слухи.

Элиас рассмеялся:

– И франки больше никогда не возвращались, чтобы закончить свое дело?

Мательда указала на дорогу, выложенную большими камнями, и юноша направил своего коня туда.

– Нет. Сколько я живу – нет, – сказала она. – А я родилась вскоре после всех этих событий. С тех пор Риво Альто является самым могучим из всех городов лагуны и резиденцией дожа. Но плохие времена возвращаются, – Мательда понизила голос. – Византия мечтает взять над нами власть, и франки тоже. Лангобарды подкрадываются все ближе, и это лишь вопрос времени – когда кто-нибудь из них снова попытается взять острова силой. Лишь грамотная политика и умелый дож могут спасти нас от этого.

– Вы так много знаете обо всем! – поразился Элиас. – А я вот слышал, что новый правитель города вроде бы слабак – сын этого Анджелло. Все-таки какие дураки эти трибуны! Почему же было не назначить дожем моего дядю Бонуса?

Проглотить возмущение Мательде помогло то, что перед ними открылся вид на усадьбу Рустико.

– Посмотрите! – сказала она и указала на дом, возвышавшийся над дорогой. Его цоколь высотой в человеческий рост был сложен из квадратных кусков гранита. Этаж выше представлял собой фахверк, балки которого были выкрашены черной и белой краской. На двух флагштоках над входными воротами висели флаги тех же цветов. Дом окружали пристройки и маленький фруктовый сад. Одно из верхних окон сверкало в лучах заходящего солнца. Только сейчас Мательда заметила, что на лагуну опустились сумерки. Никогда раньше ей не доводилось бывать за пределами дворца после наступления ночи.

– А вот и он, – воскликнул Элиас, – дом моей семьи!

Он соскочил с коня, упер руки в бока и окинул взглядом поместье:

– Последний раз я был здесь еще мальчиком.

– Вы не хотите помочь мне слезть с коня? – многозначительно повысила голос Мательда. Это возмущение было подлинным: о чем думает эта простецкая голова? Как можно обходиться с дочерью дожа подобным образом?! И тут она вспомнила, что сама же скрыла от него, кем является на самом деле.

Элиас было ринулся исправлять ошибку, но Мательда уже справилась сама. Решительным шагом она направилась к воротам.

– Идите же сюда! – громким шепотом позвала она Элиаса, привязывающего вороного к дереву. Мательда надеялась, что Рустико еще не успел добраться домой. – Давайте проберемся внутрь, мы же хотели сделать сюрприз вашему дяде.