Ледовый апокалипсис

Троубридж поначалу хотел возмутиться, но затем сдулся, как воздушный шарик, отвернулся и стал смотреть в окно.

Снова обратившись к компьютерам, Рэнди методично проверила те четыре, которые не требовали пароля, просмотрев сообщения электронной почты и адреса. Ничто не привлекло ее внимания. Профессиональная и личная переписка, письма от жен, родственников, друзей. Парень-англичанин, Ян, судя по всему, крутил романы одновременно с тремя девицами, а американская девушка Кайла обсуждала со своим женихом дату предстоящей свадьбы.

Никто не вел в открытую переписку ни с одной из существующих террористических групп и не обменивался посланиями с министерством обороны Сирии. Разумеется, Интернет был буквально заражен огромным количеством электронных узлов, на которых можно было бы общаться с организациями подобного рода, и существовала масса мудреных шифров, чтобы сделать такое общение невидимым для посторонних глаз, но в наши дни имелись другие, гораздо более эффективные способы проделывать подобные делишки.

Рэнди медленно продвигалась вперед, проверяя и перепроверяя программные настройки и ресурсы памяти. То, что она искала, могло быть спрятано, но оно должно было занимать довольно много места на жестком диске.

Поиск ни к чему не привел. Непроверенными остались два запароленных ноутбука.

Поднявшись со стула, Рэнди устало потянулась, а затем подошла к своему рюкзаку, который она забрала из вертолета, открыла его и достала кейс с программным обеспечением. В данный момент ей был нужен компакт-диск под определенным номером. Вернувшись к лабораторному столу, она открыла привод для чтения компакт-дисков первого из оставшихся ноутбуков и вставила в него серебристый кружок.

Компьютер допустил ошибку, попытавшись идентифицировать вставленный в него диск, и через несколько секунд изощренная хакерская программа, разработанная специалистами Агентства национальной безопасности, поставила операционную систему компьютера на колени. Протоколы блокировки доступа были разорваны буквально в клочья. На экране высветилось приветствие.

То же самое Рэнди проделала со вторым ноутбуком.

– Доктор Троубридж, пожалуйста, не стойте у меня за спиной, – пробормотала она, не отрывая взгляда от экрана. – Это заставляет меня нервничать.

– Прошу прощения, – ответил ученый и зашаркал ногами, направляясь к стулу, стоявшему в противоположном углу лаборатории. – Я просто подумал, а не сходить ли мне в жилой домик, чтобы приготовить нам по чашечке кофе?

– На вашем месте я бы этого не делала. В шкафчике возле обогревателя есть банка растворимого кофе, кружки и чайник, чтобы вскипятить воду.

Профессор сам стал закипать, как чайник.

– Означает ли это, что я тоже нахожусь под подозрением? – дрожащим голосом спросил он.

– Конечно, находитесь.

– Ну, тогда я вообще ничего не понимаю! – взорвался ученый.

«Господи! – со вздохом подумала Рэнди. – Времени и без того в обрез, а еще он со своими истериками!» Она развернулась на вертящемся стуле и воззрилась на Троубриджа.

– Мы тоже многого не понимаем, доктор, в этом-то и состоит проблема! Мы не понимаем, как сведения о спорах сибирской язвы просочились с острова в окружающий мир, не знаем, кто может заявиться за ними. И пока мы всего этого не узнаем, будем подозревать всех и каждого! Вы, вероятно, не до конца уяснили, что на карту поставлено существование целых народов!

Она снова повернулась к компьютерам. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь негромкой возней профессора, заваривавшего кофе.

Доктор Хасегава использовала каньдзи, японское иероглифическое письмо, и для Рэнди, владевшей японским наряду с десятком других иностранных языков, не составило труда выяснить, какой же секрет застенчивая хозяйка компьютера скрывала от окружающих. Женщина-метеоролог, как оказалось, была начинающей писательницей. Рэнди пробежала глазами пару страниц произведения, судя по всему, представлявшего собой слезливый любовный роман, действие которого происходило в эпоху сёгуната. Ничего, ей приходилось читать опусы и похуже.

Что до компьютера Стефана Кроподкина, то этот парень пользовался английским языком, и в его ноутбуке не было ничего примечательного, если не считать внушительного объема скачанной из Интернета порнографии. Лишь одно насторожило Рэнди: в программе электронной почты не было сохранено ни одного личного послания, полученного или отправленного хозяином ноутбука.

– Доктор Троубридж, что вы можете сказать о Стефане Кроподкине?

– Кроподкин? Блестящий молодой человек. Выпускник физического факультета университета Макгилла.

– Об этом говорится в его личном деле. Как и о том, что у него – словацкий паспорт и он проживает в Канаде по студенческой визе. Известно ли вам что-нибудь о его семье? Проверяли ли вы его прошлое?

– С какой стати мы должны были проверять его прошлое? – Троубридж негромко выругался. Ему никак не удавалось открыть банку с кофе. – Эта экспедиция была сугубо научной. Что касается семьи, то ее у мальчика нет. Он – беженец, сирота войны в бывшей Югославии.

– Вот как? – Рэнди откинулась на стуле. – Кто же платит за его обучение?