Ледовый десант

— А то, что национальный вопрос сейчас — один из самых сложных. Это надо хорошо осознать командирам и комиссарам наших отрядов. Пойми: вы будете действовать как бы в «котле»: фашистские оккупанты, жандармерия, местная полиция, советские партизанские отряды и подполье, отряды украинских и польских националистов, команды власовцев, исламских легионеров, созданные гитлеровцами из бывших военнопленных, местное украинское и польское население… Тысячи людей, обманутых врагом! Этих людей не надо путать с верхушкой националистов, которые всегда были и есть наймитами иноземного империализма.

— Ты так говоришь, отец, будто собираешься послать меня в штаб атамана Тараса, а не в польский отряд, — развел руками Андрей.

— Ты, сынок, неправильно меня понял. Дело в том, что кое-кто из тамошних людей подался к атаману Тарасу, потому что тот назвал себя партизаном и сказал, что воюет против Гитлера. Взвесь: Советская власть в том краю существовала лишь полтора года! Какое сознание у рядовых атамана Тараса, вчерашних затурканных селян?.. Им надо объяснить их ошибку, которую еще не поздно исправить. Вот такая, Андрей, точка зрения Центрального Комитета партии…

— К вам можно, пан генерал?

Стоколос и Шаблий оглянулись.

В кабинет вошел среднего роста мужчина с орденом Красного Знамени и медалью «Партизану Великой Отечественной войны» на груди. Обут он был, как и большинство офицеров партизанского штаба, в оленьи унты.

— Чернявый. С ямочкой на подбородке. Глаза зоркие, мечтательные. Китель и орден — советские, а сам поляк! — улыбнулся Андрей. — Рад вас видеть, пан Микольский, в столице Украины! Как там «Червона ружа»?..

— «Бялый квят…» — продолжил Микольский. — Не забыли мою песню?

— Нет. Польские и украинские песни мелодичные, кое в чем даже похожи.

— Помню, как вы под телегой писали свой «Дневник». Вы журналист?

— Нет, я писал одиссею генерала Шаблия в партизанских отрядах.

— Одиссея… Гм… Я преклоняюсь перед настоящими произведениями композиторов, живописцев, литераторов, тех, что волнуют сердца и через века. Ведь сердце у человека не изменилось и за десяток тысяч лет. Правда? — Не дождавшись ответа, Микольский добавил: — Поэтому мне и понятны, и близки старинные картины, древние греческие драмы… Да, чуть не забыл, вам привет от медсестры из московского госпиталя.

— Лида? Как она поживает? — встрепенулся Андрей.

— Вышла замуж за минера Якимчука. В день женитьбы он стал Героем Советского Союза. Свадебный подарок!

— Он заслужил это звание еще в сорок втором, — сказал генерал Шаблий.

— Жизнь идет. А я женился на Гале. Вы ее знаете… Хотелось бы немного перекусить и с глазу на глаз поговорить.

— Квартиры у меня нет, — пожал плечами Шаблий. — В кабинете и ночую. Можно и здесь…

Вечером окна кабинета генерала Шаблия были плотно закрыты шторами, чтобы не пробивался свет на улицу. По ночам в погожие часы вражеская авиация осуществляла налеты на Киев. Фельдмаршал Манштейн не смирился с потерей столицы Украины. Из-под Житомира его дивизии начали контрнаступление. Им удалось временно захватить Житомир, Коростышев. Обстановка на Житомирском шоссе была очень напряженной. Да и южнее Киева, в Белой Церкви, находились еще вражеские войска.

Побродив по улицам Киева, Стоколос вернулся в кабинет Шаблия (генерала не было), сел за стол, пододвинул к себе стопку газет, стал их просматривать.

Сообщение ТАСС о выступлении Черчилля на банкете, устроенном мэром Лондона: