Ледовый материк

— Матрешин, по моей команде, понял? — Альметьев оглядел команду. — Так, мужики, мою команду Матрешину из рубки передавать будете по отсекам, а я попробую этих сволочей собрать над первым отсеком.

Альметьев решил зайти в каюту капитана, где лежал Аксенов. Командир был в забытьи, дежуривший рядом матрос на немой вопрос отрицательно покачал головой.

— Командир, ты меня слышишь? Мы тут попали, в общем, зажали нас, сдаваться предлагают. Ты не подумай, мы решили подорвать лодку. Думаю, ты бы тоже так поступил. Прощай, командир, прощай…

Альметьев прошел в первый отсек. Матрешин спокойно сидел верхом на торпеде и держал в руке гранату:

— Думаю, одной хватит.

— Согласен, жди команды «Все наверх!». Это будет означать — рви торпеды, возноситься будем… — улыбнулся Альметьев.

— Есть, товарищ командир, — серьезно ответил Матрешин и добавил: — Не подведу, не бойтесь.

— Я тебе верю.

Альметьев прошел по отсекам, в каждом на переборке стоял кто-то из его людей. С каждым он встретился взглядом. Каждому улыбнулся на прощанье. Зашел к себе, вытащил из шкафа парадный китель, рубашку, переоделся. Глянул на свое небритое лицо в зеркало и, ухмыльнувшись, вышел. В центральном Семенов что-то писал в вахтенном журнале. Альметьев подошел к нему. Тот протянул ему журнал. Там на всю страницу была одна, сделанная крупными буквами, запись: «Умираем, но не сдаемся!»

— Хорошо, Семенов, хорошо. Пусть будет так. А вот ключ, вытащи все документы из секретки и унеси Матрешину в первый отсек, оно надежнее будет. Давай быстрее. Что там наверху?

— Да вроде тихо.

— Надо будет люк немного приоткрыть, но занайтуй его так, чтобы не смогли открыть полностью.

— Так сунут что-нибудь — и уже не закроем, товарищ командир.

— Они это делать не будут, они же без воздуха нас держать хотят. Не смогут открыть, значит, закроют. Я вызвать их на переговоры хочу.

— Сейчас сделаю…

Через несколько минут Семенов вернулся и сказал, что все документы в первом, порвали на клочки на всякий случай и затопили в трюме.

— Все готово, идите, товарищ командир.

Альметьев поднялся по трапу и, приподняв крышку люка, крикнул:

— Есть кто здесь?

— Вы подумали? — с акцентом спросил кто-то снаружи.

— Да, вызывайте старшего офицера для переговоров о сдаче корабля.

— О, вы нашли правильное решение! Я переводчик, не военный. Сейчас я доложу, ждите.

— Хорошо, жду, твою мать…

Командир одной из кригсмарин «Конвоя фюрера» был польщен честью, оказанной ему самим Гиммлером. Именно за его подписью он получил приказ о захвате советской подлодки в аргентинском порту, что ему удалось совершить с блеском, поскольку именно сейчас вестовой доложил, что командир русской лодки ждет его, чтобы сдать корабль. Надевая мундир и плащ, он уже предвкушал торжество, которое испытает через несколько минут. Надо, чтобы это увидели его офицеры.

— Ганс, объяви офицерскому составу, свободному от вахты: через десять минут сойти на берег. Будем принимать советскую подлодку.

— Есть, господин капитан, будет исполнено.

Через двадцать минут все старшие офицеры немецкой субмарины во главе с капитаном и в сопровождении нескольких матросов поднялись на борт советской лодки. Над ее покореженной рубкой вдруг взвился советский военно-морской флаг.

«Русские соблюдают традиции, они должны спустить флаг и передать его мне», — подумал немец.

Из рубки вышел русский офицер и, дождавшись, когда немецкие офицеры взойдут на палубу, повернулся к ним спиной и отдал честь своему флагу. Одновременно с этим он громко отдал команду: «Все наверх!»

Немцы настороженно подняли автоматы.

И в этот момент огромной силы взрыв разорвал тишину и корпус подводной лодки.

Берлин, «Аненербе» — Антарктида. Лютый

Донесение из Аргентины привело в бешенство всегда выдержанного оберфюрера СС Лотара Вольфа. Он хорошо знал русские поговорки, поэтому ходил по кабинету и громко повторял: «Заставь дурака молиться, он и лоб расшибет!»

То, что должно было принести ему как минимум Железный крест и гарантированное продвижение по службе, было омрачено гибелью офицерского состава одной из лодок, и не просто субмарины из «волчьих стай», а лодки из «Конвоя фюрера». Единственное, что его утешало, — это перехваченное донесение командира русской диверсионной группы Вангола своему начальству, в котором тот изложил план действий.