Ледышка или Снежная Королева для рокера (СИ)

Не делает оно, пожалуй, только одно. Время не лечит старые душевные раны и не стирает воспоминания о прошлом. Оно лишь учит с этим хоть как-то мириться и жить.

И именно об этом я действительно начинаю порой сожалеть.

Впрочем, это чувство проходило так же быстро, как и мои трудовые будни. Которые, к слову, выдались не только богатыми на события, приключения и эксцентричные личности (нужное подчеркнуть) но, как это ни печально, и на саму работу. И если поначалу я всерьёз задумывалась над тем, удастся ли мне привыкнуть к бешеному темпу, странным людям и безумным идеям, посещающим их головы с пугающей периодичностью, то теперь…

Теперь, спустя почти две недели беспросветного рабочего запоя я на всё происходящее смотрела со спартанским спокойствием и привычной философской точкой зрения.

В конце концов, какого ёжика волноваться, если ещё ничего не случилось? И какой смысл переживать, если всё уже произошло? Тут ведь что важно… Вовремя отойти в сторону от несущегося на тебя бронепоезда, подобрать нужные слова и вспомнить нужную статью одного из кодексов Российской Федерации.

И хлопнуть кое-кого по излишне загребущим ручонкам. Хотя последнее, правда, всё ещё радовало меня своей незабываемой редкостью. Видимо, Верещагин всё ещё пытался понять, что ему делать или же ждал ответного хода с моей стороны. Ну а я…

Снова криво усмехнулась. Я делать что-то не собиралась, совершенно. И не потому, что парень мне не нравился. Наоборот, он, как бы абсурдно это не прозвучало, меня притягивал. Именно поэтому я всячески противилась возможному сближению с ним и не собиралась менять сложившееся положение дел в ближайшие несколько лет.

Привязанность – это больно. Сильная привязанность – это слишком больно. И я отнюдь не уверена, что смогу пережить это… Снова. Хочу пережить, хочу попробовать.

Но не смогу.

Глубоко вздохнув, я поправила воротник-стойку и застегнула пуговицу на приталенном жилете, попутно машинально разгладив чёрную ткань брюк на бёдрах. И глядя на собственное отражение, честно попыталась хотя бы улыбнуться. Так, как когда-то улыбалась в детстве.

Кривая, циничная и горькая усмешка вряд ли походила на хотя бы примерное описание радости или просто теплоты и счастья. Скорее уж на грубую попытке передразнить кого-то с такой же, очень похожей внешностью.

Невольно вспомнился случай, когда только что нанятым танцорам удалось меня рассмешить. На пару мгновения я даже почувствовала себя прежней, счастливой, лёгкой, без гнетущего груза проблем. Я улыбалась просто так, широко и насмешливо, шутила и даже беззлобно пикировалась с собственным начальством, без привычных холодных ноток в голосе. И, похоже, сделала вроде бы вполне рядовой день почти легендарным.

Впрочем, никто в такое чудо, как мою способность веселиться шибко-то и не поверил. А те, кто присутствовал тогда в кабинете, с какой-то детской радостью ждали дальнейшего таянья льдов и фонтана чистых, искренних эмоций. Ждали, что я стану нормальным, обычным человеком.

Как когда-то сказала Харон, совершенно напрасная трата времени. Да, я позволила себе маленькую слабость. Да, я смеялась и шутила, с удовольствием наблюдая, как вытягиваются у некоторых лица от такого небывалого зрелища. Но чего я точно не делала, так это не забывала о том, как же так вышло, что девочка-подросток навсегда закрыла своё сердце и душу на замок.

Мне хватило одного взгляда на календарь, стоявший на краю стола, что бы успокоиться и взять себя в руки. И именно по этой причине сейчас, глядя в зеркало, я видела невозмутимую светловолосую девушку, в дорогом тёмном костюме. Лёгкая, безучастная полуулыбка, спокойный взгляд, тотальное ироничное отношение ко всему окружающему и холодные, усталые глаза.

А чёрный цвет сделал кожу ещё светлее, и я как никогда прежде соответствовала собственному прозвищу. И изнутри, и снаружи. Снежная Королева, Фроз, Эльза, Ледышка…

Кому как больше нравится.

Последнее прозвище даже в собственных мыслях отдалось эхом голоса Верещагина. И так нежно, что ли, с лёгкой, почти невесомой лаской.

- Изи, ты готова? – из кухни выглянул Димыч, отвлекая меня от мыслей и активно жуя очередной бутерброд. Он оценил мой внешний вид, доел последний кусок и, тяжело вздохнув, крикнул на всю квартиру. – Веник, поднял свою упитанную тушку с дивана и на выход! Время не ждёт!

В одной из комнат что-то рухнуло, жалобно брякнуло и благополучно ругнулось. После чего на свет божий вышел недовольный всем и вся Вениамин, попутно застёгивая куртку и поминая добрым словом любимую родню. Остановившись возле меня, глянул исподлобья и фыркнул, сдув чёлку со лба:

- Пошли, ребёнок. А то если будешь долго в зеркало смотреть ещё и заморозишь сама себя. И кстати… Тебе ноутбук сильно нужен?

- Я так понимаю, именно он пал жертвой твоих цепких лапок? – флегматично переспросила, выходя из квартиры и спускаясь по лестнице.