Ледышка, или Снежная Королева для рокера

Вечеринка медленно, но верно набирала обороты. Харлей, приняв на грудь  для храбрости, осведомился у Эльзы насчёт какого-то там желания. В ответ та только вскинула бровь и честно поинтересовалась, действительно ли уважаемый Илья Алексеевич так горит желанием узнать о всех тех карах небесных, что навлечёт на него её скромная фантазия. На что рыжий байкер озадачился, пытаясь понять, какую подставу можно было бы ждать от девушки, и не заметил, как у него из-под носа увели стакан с виски.

Приземлившаяся рядом с владельцем клуба Неаполь сверкнула довольной улыбкой, залпом осушила порцию крепкого алкоголя и доверительно прошептала что-то Харлею на ухо. Расслышать, что именно говорила неформалка собственному парню так и не вышло. Зато результат был очевиден. В смысле на лицо.

На переполненное благоговейного ужаса и трепета лицо, взиравшее на невозмутимого администратора так, словно та самый опасный человек в их клубе на данный момент. На что Изька только бровь выразительно выгнула и подмигнула смеющейся Неаполь.

- И что это было? – скептично осведомился Алёхин, покачивая в руке свою порцию виски и хмуро поглядывая вокруг. С одной стороны. Олегу было искренне жаль друга, лишившегося по его вине (в чём сам Верещагин ни капли не раскаивался) в этот вечер собственной девушки на неопределённый срок.

С другой стороны, это был оправданный риск и те самые, ожидаемые потери на которые пришлось пойти для того, что бы воплотить один занятный план в жизнь. И небольшая месть, да. В конце концов, Михе с построением отношений было куда как проще, чем самому Верещагину.

Нет, он не злопамятный. И даже не мстительный (ну разве только что чуть-чуть). Но, как говорится, подстебнуть ближнего своего – это святое. Тем более, когда этот ближний и сам не упускает возможности напомнить о прегрешениях его друга. Особенно о том, как обожаемая Льдинка много раз отправляла его в далёкие и не очень путешествия.

Это, по мнению скромного начальника безопасности, вообще был удар ниже пояса.

- Поверьте, Михаил Александрович, вы не хотите знать, - хмыкнув, девушка едва заметно повела плечами, словно пытаясь уйти от неприятного ощущения. Вот только спросить, что именно тревожит девушку, никто не успевает.

По одной, но очень простой причине. Мих, в очередной раз оглядываясь в поисках одной небезызвестной миру официантке, давится только что выпитым виски и натужно кашляет, глядя выпученными от удивлениями глазами куда-то в глубь зала.

- Смерть что ли увидеть умудрился? – Харлей от души приложил друга меж лопаток.

Да так, что тот чудом не протаранил носом столешницу и наградил доброго рыжего байкера таким же «добрым» взглядом.

- Если только бездарную и то, бутылки из-под виски да об чью-то голову, - задумчиво протянул Верешагин, тоже успевший заприметить одну примечательную личность, бочком проскользнувшую подальше от места, где её… В смысле его, мог бы заприметить кто-то из руководства клуба.

К слову, безуспешно. Надо будет потом напомнить этой личности, что шпион из него, как Мата Харри из самого Олега. Нифига не похож и точно не сумеет работать теми же самыми методами.

- Это коллекционный виски, - оскорблено заявляет Харлей, на всякий случай отставляя бутылку подальше.

- У меня дома где-то стоит бутылка с чачей. Хорошая такая бутылка… - не менее задумчиво, чем собственный парень, протянула Эльза неосознанно прижавшись плечом весело фыркнувшему Олегу. Он тут же поспешил обнять её за талию, невесомо коснувшись губами виска. – Фигурная, из толстого и прочного стекла…

- Никто меня не любит, - обиженно шмыгнул носом рыжий байкер, притворно расстроено обратившись к собственной девушке. – Видишь, прелесть моя? Никто меня не любит, никто не пожалеет… А я ж для них стараюся! Я ж им личную жизнь устраивать помогал!

- Хм… А ну-ка, красавец, давай-ка поподробнее! Про эту самую жизнь личную. В картинках, красках и этих, как его… Иллюстрациях, во! – Неаполь  засмеялась, откинув голову назад и незаметно подмигнув понимающе усмехнувшейся Ледышке.

И никто из них даже не удивился, когда над столом пронёсся уже сдвоенный недовольный рык Алёхина и Олега, пытавшихся воззвать к отсутствующей напрочь совести друга:

- Харле-е-ей!

- А чё Харлей сразу? Я что, самый рыжий что ли?! – притворная обида не могла скрыть сквозившего в голосе байкера веселья. И неизвестно, к чему бы привёл весь этот разговор, грозивший перейти в шумную, пусть и дружескую перепалку, как вдруг в зале погас свет.

Темнота укрыла гостей и персонал внезапно, словно по мановению волшебной палочки. Вместе со светом исчезла и звучавшая фоном музыка, обрушив на присутствующих в зале оглушительную тишину. И тем явственнее прозвучали в наступившем растерянном молчании недовольные слова владельца клуба, выразившегося как всегда ярко, ёмко и эмоционально:

- Какого хрена?!

Вопрос оказался практически риторическим, когда вспыхнули несколько лучей прожекторов, вычерчивая морозные узоры на сцене и по всему залу. А на одной из стен высветилась яркая надпись, выведенная эффектным, залихватским почерком.