Ледышка, или Снежная Королева для рокера

- Тебе что, доставляет удовольствие меня так называть? – слегка поморщилась, не чувствуя в себе никаких внезапных порывов и точно не горя желанием совершать очередной трудовой подвиг. Больше всего хотелось домой, завернуться в плед и сделать вид, что я к этим представителям золотой молодёжи не имею никакого отношения.

Ага. Так мне кто-то и дал это сделать…

- Эльза – слишком официально, Изабелла Александровна… - тут Верещагин сделал выразительную паузу, от чего я невольно скрипнула зубами. – Это уже рискованно для моего собственного здоровья. А Ледышка…

- Верещагин, - тихо, но проникновенно позвала я. И тут же добавила. – Если я  сейчас приеду в клуб, то ты рискуешь оценить на собственной шкуре все прелести близкого общения с так полюбившимся тебе кактусом.

- Признайся,  Ледышка, ты просто хочешь со мной встретиться…

- Олег Геннадьевич, а такая вещь как инстинкт самосохранения вам в принципе не ведом, да? Или это только для меня он сделал паршивое исключение, внезапно вам отказав? – не смотря на все мои попытке держать чувства в узде, слова всё равно прозвучали настолько ядовито, что хоть табличку вешай «Он выводит меня из себя за пять минут, а то и меньше!».

Харон так вообще сидела и нагло ржала над ситуацией вообще и над выражением моего лица в частности. И если бы не боязнь пропустить хоть слово из нашего содержательного монолога, Женька обязательно бы сбегала за своим телефоном, что бы запечатлеть моё обиженное, недовольное и полное искреннего непонимания лицо.

- А я люблю риск и чувство опасности, - поддразнил меня Олег и уже куда серьёзнее добавил. – Приезжай, Ледышка. Тут без тебя так скучно…

- Никто не заставляет работать, не устраивает цирк перед камерами и не пугает одним своим вежливым и аккуратным видом? – хмыкнув, я отрицательно мотнула головой, хотя и знала, что он-то меня не видит. – Нет, Олег Геннадьевич. Наш большой и грозный капитан отпустил меня в свободное плавание до завтрашнего дня. А если вы так хотите оспорить его приказы, то я заранее договорюсь насчёт свободного места в городском морге.

- Санитаром?

- Трупом, Олег Геннадьевич, - хмыкнув, я отобрала у Женьки полную кружку чая и отпила, не обращая внимания на её обиженный вопль. – Обычным таким, хладным трупом по самому высокопоставленному блату. Я думаю, господин Харлей простит мне такую потерю в его команде… У вас всё? А то меня вообще-то ждут.

- Тот самый Веня? – имя брата в исполнении рокера прозвучало… Хм, ну почти как ругательством. И мне действительно не послышались в нём нотки ревности?

- Тот самый Веня по крайне мере знает, когда стоит остановиться и промолчать, - холодно откликнулась, показав выпучившей глаза и пытавшейся не заржать Хариной кулак.

Уж кому-кому, а ей-то стыдно было не знать, что молчать Вениамин умел только в двух случаях. Когда говорить было нечего, и когда он спал! Всё остальное время Венька что-то рассказывал, что-то показывал и активно забалтывал собеседника. Иногда почти что насмерть.

Потому что после активного общения с Вениамином Александровичем Араньевым, остаться целыми, невредимыми и психологически здоровыми людьми могли только тренированные, волевые личности.

-  А я не знаю? – лениво поинтересовался Верещагин. Вот только чувствовалась за этой неторопливостью затаившаяся буря.

Та самая, что никак не может грянуть до сих пор.

- Судя по вашему напору, Олег Геннадьевич, слово «нет» в вашем лексиконе давно и прочно отсутствует, - тихо хмыкнув, я отключилась и бросила телефон на стол, глядя на него недовольным взглядом.

Хотелось поступить в духе показательно истерики: схватить несчастный сотовый и благополучно разбить его об стенку. Но вместо этого я лишь снова тихо вздохнула и, обхватив кружку ладонями, отпила ещё чаю.

А Харон с минуту молча изучала моё невозмутимое. напускное спокойствие, а затем хихикнула в кулак и, заметив недоумённый взгляд, расхохоталась в голос. Едва, при этом, не навернувшись с табуретки на пол.

Когда же она всё-таки смогла заговорить, что сходу выпалила:

- Вы просто созданы друг для друга!

Теперь пришла моя очередь давиться чаем и не смотря на всё своё спокойствие, во все глаза смотреть на коварно улыбающуюся Женьку. Отставив чашку в сторону, я нагнулась вперёд и пощупала лоб подруги.

После чего осторожно спросила:

- Ты нормально себя чувствуешь?

- А что? – недоумённо вскинула брови Женька, счастливо улыбаясь во все тридцать два зуба.

- Я и он? – искренне недоумевая, переспросила я, пытаясь представить себе эту сюрреалистическую, на мой взгляд, картину.

К сожалению, воображение с таким определением было несогласно. И живо подсунуло воспоминания о поцелуе на лестничной клетке, поцелуе на парковке клуба… И о том, что рядом мы смотрелись бы очень даже эффектно.

И совершенно, просто абсолютно недопустимо!

- Ну да, - активно закивала головой Харон, счастливо зажмурившись и прижав руки к груди. – Я уже вижу эту картину… Ты, вся в белом…

- Белый, на кладбище не совсем к месту, разве нет? - невозмутимо откликнулась, взяв со стола газету и повертев её в руках.

- Он в рокерском прикиде и на чёрном, вороном коне…