Ледышка-Шарлотта (ЛП)

— С чего бы это, нет, конечно, — сказала Пайпер, беря в руки бутерброд и разглядывая его с жадным взглядом. Она сделала еще один большой укус, потом изящно вытерла уголок рта салфеткой и добавила: — Они были вынуждены удалить оба его глаза. — Она вся сияла от радости. — Ну разве не трагично?!

— Это ужасно, — сказала я.

— Он, конечно, рыдает, как ненормальный, — сказала она. — И мама его в ужасном состоянии. Слышала бы ты, как она выла белугой мне в ухо по телефону. Я думала, она никогда не заткнется. И все же, полагаю, то, что Кэмерон попадет в тюрьму, станет для неё некоторым утешением.

Лилиас хлопнула ладонью по столу.

— Кэмерон не попадет в тюрьму! — сказала она, сверля глазами Пайпер через стол.

— О, Лилиас, не будь такой наивной — конечно же, попадет, — сказала Пайпер. — Причем надолго. Ты уже вырастешь к тому времени, когда он выйдет на свободу. Если он вообще когда-нибудь выйдет. Я слышала, что в тюрьмах бывают несчастные случаи.

— Ты такая лгунья, — насупившись, пробормотала Лилиас, опустив взгляд в свою тарелку.

— Ты не голодна, Софи? — спросила Пайпер, игнорируя замечание своей сестры. — Ты не притронулась к бутерброду.

— Похоже, я потеряла аппетит, — сказала я, чуть отодвигая тарелку от себя.

— Знаешь, ты должна что-нибудь съесть, — сказала Пайпер. — Ты не ела ничего с прошлой ночи на пляже.

— Я, правда, не могу, — сказала я. — В меня ничего не влезет, после того, что ты только что сказала о Бретте.

— Ну ничего себе, должно быть тот поцелуй и правда повлиял на тебя!

— Я бы испытывала то же чувство к любому, кто ослеп! — отрезала я. — Даже к тому, кто мне не нравится!

— Как скажешь, — ухмыльнулась Пайпер. — Но, если ты не хочешь свой бутерброд, тогда я уверена, что ты не будешь возражать, если я отдам его Шелликот.

Старая кошка только-только зашла в комнату и, мурлыкая, терлась о мои ноги. Когда Пайпер взяла один из моих бутербродов и протянула его животному, старая кошка в нетерпении проковыляла к ней.

— Нет, не надо! — сказала я, выхватив бутерброд из рук Пайпер, и подняла его подальше от пола, прежде чем кошка успела добраться до него. — В нем… в нем могут быть кости, — сказала я, совершенно забыв на какое-то мгновение о фобии Лилиас.

— Кости? — Лилиас внезапно посерела и отодвинула тарелку.

— Ты права, — проговорила медленно Пайпер, как-то странно посмотрев на нас. — Это может быть опасно.

Какое-то мгновение мы просто смотрели друг на друга через стол.

— Хорошо, — сказал Пайпер, наконец. — Поскольку мы все, кажется, внезапно потеряли аппетит, я могу все убрать.

— Тогда я пойду к себе и почитаю, — сказала я.

— Ладно, — ответила Пайпер. — Тогда до скорого.

Мы с Лилиас пошли наверх и как только остались один на один, я сказала:

— Лилиас, можешь кое-что для меня сделать? Я собираюсь избавиться от Ледышек-Шарлотт и мне нужно, чтобы ты ушла к себе в комнату, заперла дверь и сидела там, пока я не вернусь. Договорились? Никому не открывай дверь, тем более Пайпер!

Лилиас медленно кивнула.

— Когда ты вернешься, как я узнаю, что это на самом деле ты? — спросила она. — Пайпер умеет подражать чужим голосам.

— Верно подмечено, — сказала я. — Нам нужен пароль. Говори.

— Лакрица, — тут же нашлась она. — Я её обожаю.

— Отлично, когда я вернусь и скажу «лакрица», ты будешь знать, что это я и откроешь мне.

Я проследила за тем, как Лилиас зашла к себе в комнату и услышала щелчок щеколды, когда она заперлась за собой. Потом я схватила чемодан из комнаты и поспешила вниз, молясь, чтобы именно в этот момент в коридоре не появилась Пайпер.

Со своего насеста на меня посмотрел Темный Том. Попугай словно знал, что я собираюсь сделать, потому что он склонил голову и сказал:

— Ледышка-Шарлотта? Ужасно холодно. Ужасно холодно.

Я даже не остановилась, чтобы шикнуть на него, распахнула дверь и поспешила в сад, прямиком к воротам.

Глава Девятнадцатая

И сел он с нею рядом,

Страдая и рыдая,
Гостей вокруг нарядных
Совсем не замечая.

Оказавшись за воротами, я бросилась бежать по тропинке. Чемодан, полный кукол, бил меня по ноге, пока я бежала. Я слышала перезвон фарфоровых тел от стука друг об друга и надеялась, что они все переломаются на тысячи осколков.

Когда я сошла с тропинки и подошла к краю утеса, куклы начали говорить.

— Пожалуйста, не обижай нас…

— Пожалуйста, Софи…

— Выпусти нас…

— Мы будем себя хорошо вести, обещаем…

— Не бросай нас в воду…

— Софи, мы только хотим быть твоими друзьями…

— Твоими друзьями…

— Твоими лучшими друзьями…

— Пожалуйста, Софи, выпусти нас…

— Верни нас домой…

— Мы никому не скажем…

— Никогда…

И самым странным было то, что, хотя я знала — куклы злые и я собиралась от них избавиться, когда они попросили меня не делать этого, я почувствовала сильное желание выполнить их просьбу. Я даже сделала шаг назад от обрыва в направлении дома, но потом я тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения и сделать то, что хочу я.