Лефорт

К этому времени Лефорт сблизился с английским послом в России Джоном Гебдоном, которого он характеризовал как «превосходного человека, весьма хорошо говорящего по-французски, всегда веселого и довольного». Посол исхлопотал ему паспорт на выезд из России, и Лефорт надеялся этим воспользоваться, о чем и сообщал брату Ами, испрашивая его согласие на такой шаг. Он намеревался ехать через шведские владения в Ливонии и либо перейти на военную службу к шведам, у которых, по его словам, «достаточно служебных мест», либо отправиться с сэром Гебдоном в Англию. Посол «мне сказал, что в Англии у него есть рота в триста человек, что служба в ней хороша, и что все зависит от меня, если я захочу в ней служить», — сообщал он брату 15 октября 1677 года.

Но и этим планам не суждено было осуществиться. «Я надеялся, что я отправлюсь через семь или восемь дней, — писал он в том же письме. — …Но наша поездка откладывается до января». Однако Гебдон вел себя в России чересчур свободно, не считаясь с порядками, принятыми в стране, и русское правительство обратилось с просьбой к английской короне отозвать его из страны. В ноябре 1677 года Гебдон покинул Россию.

Лефорт попытался заинтересовать братьев перспективами торговли в России и даже предложил себя в качестве торгового агента. В его письмах Ами этого времени неоднократно встречаются указания на заманчивые цены на московских рынках на различные товары, которыми можно было бы торговать в Голландии, — мускус, восточный и западный безоард (волосяные образования в желудках животных, использовавшиеся в тогдашней медицине), юфть (специально обработанная кожа), бобры, ревень и т. д. «Мне хотелось бы, чтобы мой брат Исаак имел намерение вручать мне ежегодно некие покупки, которые я отправлял бы на кораблях из Архангельска, — писал он 15 октября 1677 года. — Я заверяю его, что это ему будет выгодно. Он смог бы посылать сюда в обратную сторону часики или настольные и стенные часы, которые в зависимости от своих качеств стоят очень дорого». Но и этот проект не был реализован.

Чем же реально занимался Лефорт в эти два года и на какие средства существовал, неизвестно. Очевидно, во многом его выручал веселый и общительный характер. Так, пока в Москве пребывал Гебдон, Франсуа проводил у него много времени и пользовался его гостеприимством. Посол, видимо, был человеком весьма состоятельным, ибо часто устраивал пышные празднества в Москве. «Он ко мне относится очень дружелюбно, — писал Лефорт в том же письме, — и я почти постоянно у него бываю. Мы охотимся по два-три раза в неделю. С ним весело во всем кроме напитков; он не пьет ни вина, ни крепкого пива. Я ем за его столом». Помогли и прежние знакомства. Еще в Архангельске Лефорт подружился с итальянцем Гваскони, а через него познакомился с двумя влиятельными в Немецкой слободе людьми — шотландцами Полом Менезием (Мензисом) и Патриком Гордоном. Пригодились и знакомства, сделанные Лефортом во время его недолгой службы при датском резиденте, в том числе и с русскими дворянами. В более раннем письме он упоминает о том, что некоторые русские присылали ему в подарок овес для лошадей.

Выехать из России Францу Лефорту так и не удалось. Причиной тому стал царский указ, запрещавший иностранным офицерам выезжать из страны. В Москве было получено известие о концентрации турецких сил на южных рубежах с целью изгнания русских из Чигирина — важной крепости на Украине. Голландский резидент доносил о мобилизации сил для отпора туркам: «Приготовления к войне производятся поспешно, чтобы предотвратить угрожающее вторжение турок и татар; но замечательно, что все иноземные офицеры, как получившие приказание обучать и дисциплинировать грубых и необразованных людей, так и обязанные вести их в бой и делать главное дело, очень недовольны. Они громко негодуют на неполучение жалованья».

Царский указ заставил Лефорта отказаться от намерения покинуть Россию и устроиться на службу в каком-либо государстве Западной Европы. Он принял решение остаться в стране, в которой находился. Но для этого надлежало совершать два шага: во-первых, жениться и через это приобрести репутацию солидного человека; а во-вторых, поступить наконец на службу. Оба шага перекрывали Лефорту пути выезда из России — отныне его карьера находилась в прямой зависимости от его служебного усердия, умения ладить с начальством.

Брачные проекты Лефорта также реализовались не сразу. Выше упоминалось о сделанном ему предложении жениться на дочери полковника Кроуфорда. Но девушка умерла, а вскоре после этого скончался и сам полковник. В письме от 15 октября 1677 года Франсуа извещал брата еще об одной возможной невесте: «Если бы мне не показалось, что тем самым я смог бы обидеть нашу семью, несколько месяцев назад я бы женился. Я здесь довольно хорошо познакомился с красивейшей дочерью некоего торговца. У нее уже есть четыре тысячи экю, и она от всего сердца желает, чтобы я на ней женился. Она из весьма хорошей семьи». Однако тут же следует оговорка: «Я не вступлю в брак, не сообщив вам об этом».