Легавые

Бесценным приобретением оказался и Ахмад. Он работал чертежником в электрической корпорации «Метрополитен», в отделе картографии, всего за сто пятьдесят долларов в неделю. Ахмад сразу понял, какие барыши сулил план Глухого, и охотно предоставил информацию, необходимую для окончания операции. Ахмад оказался педантом и настоял, чтобы все письма были напечатаны на бумаге высшего качества и каждый из ста адресатов получил не копию, а оригинал. Этот маленький штрих должен был убедить получателей, что письмо – не розыгрыш. Глухой прекрасно знал, что успех часто зависит от таких вот мелочей. Прихлебывая виски, он любовно посмотрел на Ахмада и спросил:

– Сколько уже напечатал?

– Пятьдесят два.

– Боюсь, к ночи не управишься.

– А когда будем рассылать?

– Надо успеть до среды.

– Успею, – пообещал Ахмад.

– Вы что, собираетесь работать всю ночь? – спросила Рошель и надула губки.

– Если хочешь, можешь ложиться, радость моя, – разрешил Глухой.

– Что толку ложиться без тебя, – сказала Рошель, и Бак с Ахмадом переглянулись.

– Иди, я приду позже.

– Я не хочу спать.

– Тогда выпей и сыграй нам еще одну песню.

– Я знаю только «Сердце и душу».

– Тогда почитай книжку, – предложил Глухой.

Рошель удивленно взглянула на него.

– Или посмотри телевизор.

– Там ничего интересного, только старые фильмы.

– Среди них попадаются очень хорошие, – сказал Глухой.

– А бывают просто кошмар, – возразила Рошель.

Глухой улыбнулся.

– Тогда помоги нам. Будешь заклеивать конверты. Здесь сто штук.

– Не хочется.

– Я так и думал.

– Что же мне делать? – спросила Рошель.

– Переоденься в ночную рубашку, – сказал Глухой.

– Ладно, – согласилась она и встала с табуретки. – Спокойной ночи, ребята.

– Спокойной ночи, – отозвались Бак и Ахмад.

Рошель еще раз взглянула на Глухого и удалилась в другую комнату.

– Безмозглая дура, – сказал Глухой.

– Она меня раздражает, – поддержал его Бак.

– А меня наоборот, – возразил Глухой. – Она успокаивает мне нервы. К тому же она свято верит в то, что мы добропорядочные бизнесмены, и не имеет ни малейшего представления, чем мы занимаемся.

– Я иногда тоже перестаю понимать, чем мы, собственно, занимаемся, – буркнул Бак.

– Все очень просто, – сказал Глухой. – Мы рекламируем наше изобретение, рассылая письма заинтересованным лицам. Это старый, испытанный метод деловых людей нашей великой и славной нации. Конечно, наши возможности весьма ограниченны. Всего лишь сто писем. Но я убежден, что они принесут неплохую прибыль.

– А если нет?

– Давай, Бак, предположим худшее. Представь, что откликнется лишь один процент адресатов – дело вполне обычное. Наши расходы составляют: восемьдесят шесть долларов девяносто пять центов за карабин с оптическим прицелом, три семьдесят пять за коробку с патронами, шестьдесят четыре девяносто пять за преобразователь, семь за будильник, девять шестьдесят за динамит, восемьдесят центов палочка, шестьдесят центов за взрыватель, десять долларов – почтовая бумага, пять – марки и конверты. Если я не ошибся в расчетах, – он сделал паузу и улыбнулся Ахмаду, – всего это составит сто восемьдесят восемь долларов шестьдесят пять центов. Предстоящие траты – на тестер, буквы и форму – незначительны. Даже если клюнет один из ста адресатов, мы все равно получим хорошую прибыль.

– Пять тысяч долларов – не бог весть какие деньги, если принять во внимание два убийства, – возразил Бак.

– Три, – поправил его Глухой.

– Тем более, – поморщился Бак.

– Поверь мне, мы получим куда больше пяти тысяч, – сказал Глухой. – В пятницу приступим к окончанию операции. А в субботу утром не останется никого, кто бы не поверил нашим письмам.

– Сколько же из них, по-твоему, клюнет?

– Большинство. Если не все.

– А легавые?

– Что легавые? Они до сих пор не знают, кто мы такие. И вряд ли узнают.

– Надеюсь, ты прав...

– Конечно, прав.

– Что-то меня смущают легавые, – признался Бак. – Ничего не могу с собой поделать.

– Напрасно беспокоишься. Эти суетливые людишки работают по старинке. Полицейские в этом городе похожи на заводные игрушки. Они могут делать только то, что позволяет их устройство. Это человечки-автоматы, которые бессмысленно топчутся по кругу. Поставь на пути у них препятствие – кирпичную стену или ящик из-под апельсинов, – и они будут топтаться на месте, пока не кончится завод. Их ноги будут шевелиться, но они останутся там, где были. – Глухой улыбнулся. – Я, друзья мои, и есть кирпичная стена.

– Или ящик из-под апельсинов, – хмыкнул Бак.

– Нет, – поправил его Ахмад. – Конечно же, кирпичная стена.

Глава 10