Легавый

Такое множество гостей стало для меня настоящим сюрпризом. Кроме уже спустившегося в гостиную Митиано, там ещё дожидались меня, расположившись в уютных креслах, ротмистр Пехов, компания гоблинов «в количестве трёх штук» и мой вариативный родственник-барон — корнет Анатоль Штольц.

Гоблины сидели отдельной кучкой в одном углу гостиной, в другом обустроились орк с ротмистром, ну а бедняге Анатолю пришлось куковать в сторонке уже в гордом одиночестве.

Барон сегодня щеголял в парадно-выходном мундире, видимо, находясь в увольнении. Пехов же, хоть и переоделся после вчерашнего, но снова был в гражданском. Оно и правильно, с нашими приключениями никаких запасов форменной одежды не хватит. Выгонят его тогда из жандармерии к чёртовой матери за расточительность, тут к гадалке не ходи.

Митиано, как обычно, обрядился в свою любимую кожаную куртку, слава богу, хотя бы сменив под ней дебильную бирюзовую сорочку на обычную белую. Его неизменная красная ковбойская шляпа лежала на столе, причём не где-нибудь скромно скраю, а прямо по самому центру, ярким пятном притягивая взор. Подарить ему нормальную шляпу, что ли?

А вот Жмых, Мелкаш и Бугор выглядели нынче непривычно респектабельно, облачившись в дешёвенькие, но вполне приличные с виду костюмы. Сорочки, галстуки и всё такое. В общем, упасть — не встать. В театр после меня собрались? В таком наряде ещё только в суд да на свидания ходят. Но это точно не про данных господ.

Все посетители коротали время, неспешно потягивая кофеёк, любезно поданный слугами. Правда, гоблины, по-моему, только делали вид, что пьют. Судя по их кислым рожам, они бы лучше пивка дерябнули. Впрочем, как и я. А то принятая таблетка пока с похмельем не справлялась. Но приличия есть приличия. Так что и они пусть кофе хлебают, и я приобщусь. Тут Флипке всё как надо сделал и совершенно правильно распорядился.

Хоть и нелюбовь у нас с ним взаимная, но службу старик знает и тащит в полном соответствии. Молодец. Надо ему будет благодарность объявить от лица командования, то бишь моего. А может, и премию какую выписать.

— Моё почтение, господа, — поприветствовал я собравшихся. И не удержался: — Я собрал вас здесь всех, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие. К нам едет ревизор.

Немая сцена получилась не хуже, чем у Гоголя. Все вытаращились на меня в полном недоумении.

Гробовую тишину лишь через несколько секунд нарушили шоркающие шаги и сухое трескучее покашливание старика дворецкого, притащившего ещё один кофейник с ароматно парящим напитком.

— Расслабьтесь, други, — я повёл перед собой рукой, как натуральный джедай. — Всё в порядке, воздушная тревога отменяется. Ревизора не будет, а вместо него скоро приедет Холмов, о чём сам он соизволил недавно сообщить по телеграфу.

— Что с вами, дорогой Влад? — первым подобрав отвисшую челюсть, поинтересовался барон. — Да вы здоровы ли? Выглядите не ахти как и излагаетесь невразумительно.

— Не очень здоров, — признался я поморщившись. — Голова после вчерашнего по швам трещит. А всё ты, — я указал пальцем на орка, — и твои друзья газаги. Нахрена вы меня так напоили?

Митиано благоразумно спорить не стал, лишь развёл руками, довольно осклабившись и продемонстрировав свой фирменный хищный оскал — такой, что любой бульдог от зависти сдохнет.

Гоблины в своём углу понимающе закивали. Наверняка и сами были не понаслышке знакомы с проявлениями абстинентного синдрома. Сто пудов, решили сейчас, что я белочку словил, вот и несу теперь всякий бред.

— Невразумительность, барон, — не удержавшись, решил-таки подколоть меня орк, — самое обычное для вашего родственника дело. И выпивка тут ни при чём.

— А-а-а, — наконец-то проявил чудеса сообразительности и Анатоль, — так вы вчера изволили кутить безмерно? Что ж понимаю. Было, видать, с чего. Очередную победу отмечали? Вы не представляете, какие только слухи в обществе не ходят о ваших похождениях и подвигах. А мадам Рози так и вовсе понаговорила мне такого, что я даже ушам своим не поверил. Вы для неё просто античный легендарный герой во плоти.

— Да полно вам, — отмахнулся я и указал барону на орка с ротмистром: — Так, покуражились немного с товарищами. Ничего героического.

— Скажете тоже, — не согласился со мной Анатоль. — Если верить всем россказням, так у вас, что ни день, то перестрелка. Это просто несправедливо. Я тут на службе от рутины чахну, а у вас жизнь ключом бьёт.

— Ещё как бьёт, — скривился я, — живого места на мне уже скоро не будет.

— И всё же, — плеща энтузиазмом, прервал мои стенания барон, — вы за несколько дней уже столько врагов сокрушили, что мне, склонен я подозревать, подобное и до самой отставки не грозит. И меня теперь, не смею скрывать, терзает невыносимая зависть. К тому же, как я проведал, занялись вы ныне делом «Крутоярского зверя», а поохотиться на такого злодея — да я в жизни себе не прощу, коли сию возможность упустить посмею. А посему, если позволите, я готов хоть сейчас составить вам партию в любом предприятии, какую бы опасность оно не сулило. Я уже и на целую седьмицу увольнение вытребовал. Свободен, как ветер.