Легавый

— Нет, — инспектор не стал пенять мне на мою тупость и просто пояснил: — Эти два инцидента объединены в одно дело.

— И что там во втором? — подал голос Тимонилино, по установившейся привычке взгромоздившийся на подоконник. — Убийство, надо полагать?

— Экий вы проницательный, — без особой радости, но вроде и не зло, подколол орка инспектор, продолжая перебирать листочки в папках. — Да, убийство на кладбище. Мёртвое тело обнаружено поутру в фамильном склепе Игнатьевых. Судя по характеру повреждений и по описанию места преступления, кто-то ночью совершал обряд, аналогичный тому, что описывал нам Останин. Пять зажжённых масляных фонарей, в центре между ними изуродованный труп жертвы. Единственное, убиенный хоть и не опознан, но пол его определён, как мужской. Точнее, жертвой стал юноша или просто хорошо физически развитый отрок.

Твою же… У меня аж в груди ёкнуло от последних слов инспектора. Сразу подумалось о брате Реджины. Если тот не смог сбежать, то эти уроды могли совместить приятное с полезным: принести жертву своему долбаному сатане и заодно устранить опасного свидетеля.

Но инспектор, глянув на меня, словно мысли прочитал, поспешил успокоить:

— Волосы у жертвы светлые, не как у Валентина Тухваталина. И по приметам, схожим с его описанием, никто и нигде пока не обнаружен, я узнавал. Есть шанс, что юноша ещё жив.

— Спасибо, Шарап Володович, — облегчённо выдохнул я. — От сердца отлегло.

— Сторож, — продолжил Холмов пересказывать нам прочитанное, — обнаруживший на утреннем обходе труп, клянётся, что ночью ничего не слыхал и никого бродящим по кладбищу не видел. К усыпальнице же Игнатьевых внимание его привлекло, как отмечено, «чрезмерный галдёж и кружение птиц над склепом».

— Если там творилось то же, что и на складе, — покивал орк, — то не мудрено. На запах крови падальщики разные слетелись.

Да уж, как припомню запашок на том складе, так до сих пор дурно становится. Впрочем, и само зрелище там не для слабонервных было ни разу. Ладно, хоть сам я не сплоховал тогда, в осадок не выпал. А ведь на грани был.

Жуткая вообще ситуация. То, что козло-оборотень, оправдав мои ожидания, никуда не свалил из города, это конечно хорошо. Обосновался тут, падлюка, помощниками обзавёлся, резиденцию себе нашёл — всё это нам только на руку. Попробуй угадай, куда бы он лыжи навострил, из города сбежав. Ищи его потом по всей области.

Но вот то, что одной жертвой поклонники сатаны не ограничились и продолжают убивать, это ни в какие ворота не лезло. С этим кончать нужно, и поскорее.

— Ещё Брюквель пишет, что фонари, стоявшие на полу усыпальницы, соединены были линиями, начертанными скорее всего углём и образующими изображение пятиконечной звезды.

— С этим тоже ясно всё, — пришла моя пора поумничать, — пентаграмму нарисовали. Это тоже к ритуалу призыва относится. Кстати, инспектор, а вы на складе тогда не замечали такого рисунка?

— Мусора там на полу преизрядно было, особо и не разглядеть ничего. Но какие-то линии, было дело, приметил, — нахмурился Холмов. — Однако в единый рисунок не сложил и должного значения, каюсь, не придал. Не домыслил, что связь они с убийством иметь могут.

— Ну и я лопухнулся. Не думал тогда, что ритуальное убийство-то, — развёл я руками. — Вот и не искал ничего подобного. Куда первым делом отправимся, инспектор?

— Если выбирать между двумя делами, — задумался Холмов, — то я бы в первую очередь занялся похищением Золотовой. Труп на кладбище от нас уже никуда не денется, а вот спасти Антонину Золотову мы, промешкай лишку, можем и не успеть. Тут вот, я нашёл, Брюквель поясняет, что Золотова могла посещать собрания «всенародовольцев». Значит, не исключено, что и с Полиной знакомство водила. А это, согласитесь, может иметь значение. Стало быть, если Август Юрьевич прав и похищение действительно связано с делом «Зверя», то девицу могут содержать вместе с Тухваталиным. Значит и искать её следует в логове этих ваших сатанистов.

— И значит, — продолжил мысль инспектора Тимонилино, — как минимум, до ночи жизни её ничего не угрожает.

— Не думаю, — почесал я лоб, — что эти сволочи каждый день ритуалы свои проводят. Со смерти Лебедевой вон уже сколько времени прошло.

— Вот тут, — вскинулся инспектор, — я бы столь уверенным не был. Могут ведь быть убитые, коих никто пока просто не обнаружил. Либо обнаружил, да не связал с нашим делом. Опять же, что Лебедева, что Золотова — обе девицы из довольно влиятельных семейств. А пропади кто из особ попроще, так их порою и не хватится никто, и, тем паче, в сыск с заявлением не побежит.

— Тогда потом по этим двум делам прошвырнёмся, — спорить с инспектором я не стал, ему виднее. — Давайте уже выяснять адрес дома того купца разорившегося и поскакали туда, пока ещё не поздно. А дальше сориентируемся, как говорится, на местности. Кстати, Шарап Володович, я только сейчас сообразил, склеп ведь Игнатьевых, а у купца-банкрота фамилия Игнатов. Они часом не родственники ли?