Легче перышка

— Дорогая, я должна была что-то сделать. Твой отец был в шоке, когда увидел газету. Бедняга никак не мог сообразить, откуда у этой девки такие большие штуки. Впрочем, Марселла быстро ему все объяснила. С Харли-стрит, вот откуда, сказала она. У нее есть подруга, Унаф, ты ее помнишь, милая женщина, она еще носила шляпки одно время: кажется, ей сделали неудачную завивку Но зато ей, — мама переходит на шепот, — все сделали как полагается. Видимо, Господь Бог одарил двумя разными… за новые пришлось отдать целое состояние — она расплатилась шерстью. Так вот, она отправилась к маленькому человеку на Харли-стрит. Славный малый. Еврей. Кажется, его звали Финкельштейн. Или Коэн? Нет, его звали Смит. Точно. Правда, Марселла? В общем, он сделал ей все как положено, она говорила Марселле, что узнает его ручную работу где угодно. И мы достали лупу — нет, дорогая, сначала мы отправили твоего отца на «Яхту» — и смогли разглядеть крохотные шрамики.

— Неужели? — думаю, я ничего не упустила. У меня начинает болеть голова.

— Вечером после мессы отец Энтони тоже сделает заявление. Чтобы люди знали, что моя дочь не сошла с истинного пути. Это так тяжело, дорогая, когда двое твоих детей живут в Лондоне. Про Лондон столько всего рассказывают. — Она вздыхает, но быстро берет себя в руки. — Монахини так расстроены. Они все никак не верили, что кому-то могут не понравиться трусы «упругий живот». Эти трусы сделали в монастыре революцию. Теперь в обед за столик умещается по две монахини с каждой стороны. Сестра Агнеса просто счастлива. Раньше она ела на кухне. Честно говоря, кажется, они собираются заказать большую партию лифчиков «нескакунчиков»: я ведь рассказала, как они подбирают грудь. И теперь в церкви при монастыре собираются поставить новые скамьи.

— Но мама, я думаю, что Антея…

— Кто?

— Проститутка. Думаю, что она все испортила. «Белье-Невидимка» угрожает прекратить поставку. — Я пересказываю последний разговор с Джастином. — На все про все он дал пять дней. Внести поправки.

— Так много времени. Подумай хорошо. За шесть дней Бог создал мир. Подумай, что ты сможешь сделать почти за такой же промежуток времени. А теперь мне пора, дорогая. Нам с Марселлой в четыре нужно попасть в одно место. А как там Финн?

— В порядке.

— Он хорошо питается?

Смотрю на брата, который запихивает в рот шоколад.

— Да.

— А ты следишь за тем, чтобы он чистил зубы перед сном? После того, как прочтет свои молитвы.

— Мам, он уже взрослый мальчик, — перебиваю ее я, — а я его сестра, а не надзиратель.

— Что за женщины пошли! Такие раскрепощенные. В мои молодые годы нам нравилось присматривать за мужчинами. Мы воспринимали это как долг. — Она снова глубоко вздыхает. — Современное общество. Я во всем виню телевизор. В мыльных операх никогда не покажут, чтобы девушка подала на стол своему мужу. Правда, дорогая? Все ходят кушать в кафе или в паб. Откуда такие деньги? Вот что хотелось бы знать. Денег у них вроде нет никогда.

— Мам, — мягко напоминаю я, — уже половина четвертого. В четыре ты куда-то хотела попасть. Сама говорила.

— Ах да, — вспоминает она, — потом поговорим. И не переживай. Я уверена, все будет хорошо.

Как похудеть — совет № 34 Иногда нужно просто покориться сложившейся ситуации

Я ненавижу утро в понедельник. Каждый понедельник я просыпаюсь вялой и беспокойной. Веки почему-то тяжелеют, будто вот-вот я свалюсь с сильнейшей простудой. И неважно, во сколько я отправлюсь спать в воскресенье, я всегда ложусь недостаточно рано. Я не любительница канала Европейского союза, но если он хочет завоевать мое расположение, то пусть лучше прекратит совать свой нос в искривление огурцов и вместо этого сообщит мне, как следует бороться с хандрой в понедельник утром. Тогда, скажем, если мне понадобится утром в понедельник поваляться в постели час-другой, я буду не против уделить им внимание. Все, что мне понадобится сделать, так это позвонить в отдел кадров и потребовать у ЕС условий для любителей поваляться.

Но этим утром все иначе. Звонит будильник, я тут же выпрыгиваю из постели и стремительно ношусь по квартире, собираясь на работу. Я полна энергии и энтузиазма, потому что ночью я приняла жизненно важное решение. Сегодня я, Орла Кеннеди, незамужняя женщина с Госвелл-роуд, подаю заявление об уходе. Я собираюсь покинуть «Браунс Блэк», чтобы никогда больше туда не возвращаться.