Легенда

Они могли остаться тут или вернуться в зеленый ад джунглей. Солдаты, конечно, смекнули, глядя на статуи, что здесь есть шанс найти что-нибудь ценное, но сейчас они начисто утратили интерес к сокровищам и мечтали поскорее вернуться в более цивилизованные места. Пусть даже это означало снова встретиться с Писарро.

Может, синкаро сами решат оставить их в покое? Тогда бы он доложил этому дураку Писарро, что экспедицию постигла неудача и только смерть ожидает любого, кто придет сюда.

Когда он записывал свои мысли в дневник, карта, нарисованная им за время пути, выпала на землю. Капитан нагнулся, чтобы подобрать ее, и вдруг ощутил сильнейшее искушение оставить ее гнить здесь. Однако его солдаты были рядом, поэтому пришлось побороть этот порыв и положить карту обратно в дневник.

Его мысли были прерваны хриплым смехом человека, по вине которого начался этот кошмар. Было дико слышать его после того, как было пролито столько крови. Хоакин Суарес, стоя по колено в воде, смывал кровь со своих рук и кирасы. Солдаты мрачно поглядывали на него. Каждый теперь понимал, что этот человек опасен для всех.

Падилла наклонился, чтобы поднять шлем, и вдруг увидел, как в джунглях на той стороне лагуны блеснули чьи-то большие глаза. Он взглянул на своих солдат, купавшихся в реке и отдыхавших в траве на берегу, но никто, кроме него, похоже, ничего не заметил. Кое-кто из ветеранов преклонил колени в молитве. И сколько Падилла ни всматривался в джунгли, так ничего и не разглядел, поэтому решил, что ему это почудилось от переутомления. Но тут позади него зашуршали кусты, и его рука сама легла на меч.

— Мой капитан, — сказал Айван Родриго Торрес, его друг и заместитель, появившийся из густых зарослей, — индейцев не видно. Словно исчезли.

Торрес снял шлем, и его длинные черные волосы упали на плечи. Пот струился по его лицу и бороде.

— Мы наблюдали за ними в полумиле отсюда, а потом они будто растворились в джунглях. А ведь наши следы так ясно показывают, куда мы ушли. — Он перевел дух и ослабил ремешки кирасы. — Я ожидал, что индейцы пойдут за нами, и оставил людей в отличном месте для засады, но их пока нет.

Падилла потрепал друга по плечу.

— И слава Богу. Я больше бы этого не выдержал… И вообще, я бы тут отдохнул с месяц, прежде чем докладывать, что мы натворили. — Он отстегнул нагрудник кирасы, открыв мокрую от пота рубаху. — Мне охота выплыть на середину этой лагуны, где есть солнце, и лежать в воде, пока Господь не утопит меня.

Он еще раз посмотрел на великолепный, сияющий белой пеной водопад и снова перевел взгляд на середину лагуны, где солнечные лучи играли в серебристо-голубой воде.

— А я, как и большинство солдат, готов перерезать глотку Суаресу за то, что он навлек на нас беду, — сердито ответил Торрес.

— Я слишком устал, чтобы думать сейчас об этом, дружище. Кроме того, все равно за все будут судить меня, а не Суареса.

— Но не станет же командор Писарро винить тебя за поступок этого мерзавца?

— Писарро необычный человек. Он терпеть не может некомпетентности. Уверяю тебя, что в смерти его племянника обвинят меня, равно как и в том, что мы не нашли месторождение золота. Из-за моего провала синкаро будут уничтожены или взяты в рабство уже через год, — вздохнул Падилла. — Я был уверен, что смогу сделать все по-своему, но оказался в дураках.

Со стороны лагуны донесся громкий смех, сменившийся галдежом и улюлюканьем. Оба офицера направились к маленькому пляжу и увидели Суареса, державшего что-то в руках. Его окружали гогочущие солдаты. Когда они наконец рассмотрели, что именно Суарес подбрасывал в воздух, то это оказалось маленьким созданием, похожим на обезьянку. И, увидев глаза существа, Падилла тут же понял, что его-то он и заметил несколько минут назад. Он мог теперь как следует разглядеть зверька, напоминавшего обезьян, которых он повидал великое множество за время экспедиции. Но это было нечто другое. В своем дневнике капитан описал различные виды животных, встретившихся им, и уже достаточно неплохо разбирался в местной фауне, чтобы понять, что это особенное существо.

— Капитан! Мы захватили пленного! Этот чудак пытался украсть у меня сумку с остатками хлеба, — доложил квартирмейстер Рондо Кордоба, показывая на зверька, с которым забавлялся Суарес.

Падилла и Торрес присоединились к солдатам, разглядывавшим существо. Оно выглядело как обезьяна без шерсти. Его лицо очень походило бы на человеческое, если бы не рыбьи губы и полный острых зубов рот. Ушей не было, только дырочки на их месте. Хвост был тонкий, как хлыст. Падилла понял, что существо очень встревожено, — каждый раз, когда Суарес подбрасывал его вверх, кожа на его спине топорщилась, словно спинной плавник.

— Перестань пугать животное, придурок! — рявкнул Торрес.