Легенда

— Иди сюда, — он уселся на камень и широко расставил ноги. — Нет, не смотри на меня так, словно я собираюсь лишить тебя невинности. Я просто хочу, чтобы ты села здесь, а я буду расчесывать твои волосы. В них столько веточек, что, боюсь, лесничий арестует тебя за кражу национальной собственности.

Кэди с улыбкой уселась на землю между его ногами, и он принялся нежно выпутывать прутики из ее волос, то и дело бросая щепки ей на колени. Она молчала, ощущая его чувственные руки на своей шевелюре. В пещере теперь стало очень тепло благодаря ярко пылающему костру. Она очень устала, но пока еще не хотела ложиться спать, потому что не хотела, чтобы кончался этот день. Никогда.

— Нет больше ко мне вопросов? — тихо спросил он, перебирая пальцами пряди ее волос.

— Нет, — ответила она, — ни одного. — Кэди помолчала. — Но я могла бы послушать. Мне хотелось бы послушать, если ты захочешь мне что-нибудь рассказать.

— Историю моей жизни, может быть? — спросил он, улыбаясь. — Но ведь я только этим все время и занимался, разве нет? Мы неудачно начали, так что я хотел сгладить плохое впечатление.

— Почему? В чем дело? Ты стал таким внимательным ко мне благодаря приписке к завещанию?

Ей вдруг почудилось, что кончики ее волос обрели чувствительность, потому что волна его гнева передалась от его пальцев к ее голове. Но Кэди не собиралась извиняться.

Немного погодя он успокоился и снова взялся расчесывать ее волосы.

— Я очень скрытен, потому что мне не хочется, чтобы меня окружали люди, которым ничего не нужно, кроме моих денег. Моя настоящая жизнь, скрытая ото всех, в моем доме.

— О? В твоей квартире в Нью-Йорке? А в какой из тех, что я видела, ты живешь? При этих словах он усмехнулся.

— Ни в какой. Пластиковая, — глаза его засверкали, — это та, где ты ворвалась в ванную, — для приема гостей, а вторая — это квартира Леони.

— Понятно. Ее квартира в твоем доме.

— Ревнуешь? — В голосе его прозвучала надежда.

Она проигнорировала его вопрос.

— Тогда где же живешь ты?

— В меня есть поместье в Коннектикуте — акры земли и большой дом.

— Как выглядит кухня? Таких усмехнулся.

— Ужасно. Ее нужно полностью перестроить. Но я не йогу найти никого, кто захотел бы этим заняться. Послушай, может, ты что-нибудь знаешь о кухнях и…

— Продолжай. — Кэди заставила его отказаться от саркастического тона. — Расскажи мне о твоем доме и о себе. Ты знал обо мне всегда, но я-то ничего про тебя не знаю.

Когда он заговорил, Кэди вновь убедилась, что они очень похожи. В детстве между ними была, конечно, огромная разница с финансовой точки зрения, но чем больше она слышала о его жизни, тем больше думала, что он такой же, как она сама. Из-за денег их обоих растили чужие люди.

— Ас Леони ты собираешься жить в доме в Коннектикуте? — тихо спросила она, когда он начал заплетать ее волосы в косу.

— В любом случае я буду жить там с нашими детьми. Она может уезжать, куда захочет, мне это не важно.

— Это ужасно! — Кэди повернулась и посмотрела на него. — Детям нужна мать. Только из-за того, что твоя мать всегда отсутствовала, так же как и моя, нельзя считать, что детей так и нужно растить. Им следует… — Она замолчала, заметив, что он смеется над ней. Снова!

— Будь ты проклят! — почти закричала Кэди. — Ты такой же противный, как Коул! Он вечно надо мной смеялся и подшучивал.

— Да? А как Коул разыгрывал тебя? Он чистил гребень, отведя от нее взгляд, просьба его прозвучала совершенно невинно.

Настолько невинно, что Кэди даже не заметила, к чему он клонит.

Она сказала, что не собирается разговаривать о том, что произошло в Ледженде, но в следующее мгновение уже рассказывала ему о том, какой спектакль организовал Коул, чтобы заставить ее выйти за него замуж.

— К тому времени, когда я появилась, он не сомневался, что я смертельно хочу выйти за него. Он даже церковь украсил. Можешь себе представить? Он уморил меня голодом до того, что я вышла за него замуж!

— Похоже, ты сама попросила его взять тебя в жены, никак иначе.

Наклонившись, она помешивала прутиком в костре, но смотрела на Тарика.

— Ты что, на его стороне? Не хочешь ли сказать, что он был прав, поступая со мной таким образом?

— Я только говорю, что понимаю мужчину, готового на что угодно, лишь бы не потерять тебя, — тихо сказал он.

Услышав эти слова, Кэди отвернулась, потому что все здесь — его тон, крохотные размеры пещерки, мерцание огня, сам этот мужчина, которого она знала и в то же время не знала абсолютно, — затрагивало самые глубокие струнки ее души.

— Знаешь, я очень устала, — сказала Кэди и неуверенно посмотрела на него, снова задумавшись над тем, как они разместятся на ночь.

Он даже не двинулся в ее сторону, только отстегнул от днища большого рюкзака один спальный мешок, а изнутри извлек другой. Кэди громко вздохнула с облегчением.

Тарик криво усмехнулся.

— Это вздох облегчения или сожаления?

— Облегчения, — быстро ответила Кэди, но по тому, как он рассмеялся, она поняла, что он ей не поверил, и быстро отвернулась, чтобы он не смог увидеть выражение ее глаз.