Легенда

Моего брата убил Дэй. Я знаю это потому, что между третьим и четвертым этажом мы нашли украденную бирку с идентификационным номером. Фотография на ней привела нас к солдату, которому она принадлежит, и с его рубашки мы сняли отпечатки пальцев. А они привели нас к Дэю, ведь, несмотря на то что у правительства больше нет его отпечатков, они совпадают с теми, что были оставлены на другом месте совершенного им преступления. Значит, Дэй был там, в больнице, и по неосторожности оставил бирку.

И это меня удивляет. Дэй ворвался в лабораторию, чтобы достать лекарство, следуя отчаянному, плохо продуманному плану. Он украл препараты для подавления чумы и обезболивающие, так как не нашел ничего более сильного. Судя по тому, как ему удалось сбежать, сам Дэй чумой не болен. А значит, болен некто близко с ним связанный, из-за кого он был готов рисковать жизнью. Некто, кто живет в Блуридже, Лейке, Уинтере или Эльте, секторах, которые недавно охватила чума. Если это так, Дэй в ближайшее время не станет покидать город. Он привязан к больному, руководствуется эмоциями.

А еще Дэй мог иметь спонсора, который нанял его достать лекарства. Но больница — это опасное место, и спонсору пришлось бы заплатить Дэю огромную сумму. За такие деньги Дэй продумает свои действия более тщательно, узнает, когда в лабораторию привезут свежие медикаменты. Кроме того, раньше Дэй никогда не работал по чьему-то заказу. У него нет никакой разумной причины начать заниматься этим сейчас. Да и кто наймет непроверенного человека?

Я не понимаю только одного: раньше Дэй никогда не убивал. В одном из своих прошлых преступлений он пробрался в зону карантина, связав уличного полицейского. На полицейском не осталось ни царапины (не считая фингала). В другой раз Дэй взломал банковское хранилище, но четырех охранников у входа не тронул, только лишил сознания. Однажды посреди ночи на аэродроме он поджег несколько реактивных истребителей. Разрушил одну из стен военного здания. Дэй крадет деньги, еду и вещи. Но он не устанавливает бомбы на дорогах. Не стреляет в солдат. Не покушается на чью-либо жизнь. Не убивает.

Так почему же Метиас? Дэй мог сбежать, не убивая его. Возможно, у Дэя были какие-то личные счеты? Мой брат сделал ему что-то плохое? Это не могло быть случайностью, ведь нож вонзился Метиасу прямо в сердце.

Прямо в его умное, глупое, упрямое и слишком заботливое сердце.

Я открываю глаза, подношу к ним руку и снова изучаю медальон. Он принадлежит Дэю, об этом нам сказали отпечатки его пальцев. Просто диск без всякого узора на нем, его мы нашли на лестнице вместе с украденной биркой. Он не принадлежит ни одной из известных мне религий. Медальон не представляет никакой денежной ценности: дешевый сплав никеля и меди, шнурок частично сделан из пластика. Это значит, что Дэй не крал этот медальон, он имеет для него иное значение и стоит того, чтобы носить, несмотря на риск потерять или обронить. Возможно, это амулет удачи. Возможно, его подарил некто, к кому Дэй привязан. Возможно, это тот же человек, для которого он пытался украсть лекарство. В медальоне заключен секрет. Только я не понимаю какой.

Дэй является легендой. Плохой парень, чьи подвиги меня когда-то восхищали. Но сейчас он — вызов мне, мой темный соперник, равный враг. Моя цель. Моя первая миссия.

Я собираюсь с мыслями в течение двух дней. На третий звоню командиру Джеймсон. У меня есть план.

Дэй

Прошлой ночью — не могу сказать, была ли это на самом деле ночь, — мне снилось, что я снова дома. Иден сидел на полу и выводил на половицах какие-то каракули. Мама была в кухне и не ругала его. Мы с Джоном, сидя на диване, тщетно пытались починить маленькое радио, которое хранилось в нашей семье долгие годы. Я до сих пор помню, как папа принес его домой. «Теперь мы будем знать, каких зараженных чумой кварталов избегать», — сказал он. Но теперь его потертые шурупы и шестеренки, преданно отслужив свое время, безжизненно лежали у нас на коленях и больше работать не могли. Все к лучшему, подумал я во сне.

Я злюсь из-за того, что вспомнил отца. Вспоминать его означает вспоминать о его исчезновении, за которое ответственна Республика.

Спустя некоторое время я поднимаю голову посмотреть, что Иден рисует на полу. Сначала я не могу разобрать каракули, они кажутся спутанными, бестолковыми, разбросанными в хаотичном порядке неугомонной рукой Идена.

Но при ближайшем рассмотрении я понимаю, что брат нарисовал врывающихся в дом солдат. Он нарисовал их кроваво-красным карандашом.

Я вздрагиваю и просыпаюсь. Тут же щурю глаза: в окно неподалеку проникает свет, серый и тусклый, я слышу тихий шум дождя. Комната, в которой я нахожусь, похожа на детскую спальню. Синие с желтым обои отваливаются кое-где по углам. В комнате горят две свечи. Моя нога свисает с края кровати. Под головой подушка. Шевельнувшись, я испускаю стон и закрываю глаза. От боли все тело горит.

Меня настигает голос Тесс.

— Ты меня слышишь? — спрашивает она.

— Не так громко, милая. — Слова срываются шепотом с сухих губ. — Где я? С тобой все в порядке?