Легенда

Сестренка умолкает. Это на нее совсем не похоже. Обычно нужно очень постараться, чтобы вставить хотя бы слово в бесконечный поток ее новостей. А тут пауза затянулась на минуту, а то и больше. Переминаюсь с ноги на ногу – относительно тепло, но я уже долго стою на улице, и холод начинает пробирать до костей.

Мы дружно дышим каждый в свою трубку. Лиана явно перешла на шаг, а то и вовсе остановилась.

– А Август? – наконец спрашивает она.

– Ничего.

Снова молчание, растянувшееся на тысячу километров. Я представляю, как оно несется по воздуху от вышки к вышке, а то и успевает метнуться в космос, к спутнику. Интересно, как для машины выглядит тишина? Ведь и для нее должен быть какой-то свой код, последовательность символов. Но нет, это ведь не полная тишина. Лиана судорожно выдыхает, я почти вижу ее хрупкую фигурку, грустно замершую у окна, лицо, скрытое длинными волосами, слезы, застывшие на кончиках ресниц. Она не умеет долго печалиться, и в этом ее спасение. Пусть лучше радуется жизни.

– Эй, – я робко нарушаю молчание, – ты чего? Только вот не надо слез, слышишь? Он вернется.

– Почему ты продолжаешь в это верить? – ее голос звучит неожиданно громко и резко, – Ведь прошло десять лет! Он уже не придет!

Еще немного – и она разрыдается. Будь я рядом, просто обнял бы ее, это всегда работало, даже в первые месяцы после исчезновения брата, когда боль была еще слишком свежа. Но я далеко. Единственное, что я могу – утешить ее словами.

– Малыш, вот увидишь, он обязательно вернется. Ты же его знаешь. Однажды он просто перешагнет порог нашего дома, ухмыльнется и выдаст одну из своих мрачных шуточек. Ты только представь, как это будет. Может, за это время он успел обрасти бородой. Или, наоборот, сбрил волосы и теперь лыс, как колено. Может, растолстел, и теперь у него приличное брюшко, и мы будем над ним издеваться. А вдруг он вставил золотой зуб и будет строго цыкать на тебя, когда ты приедешь на каникулы, – в трубке раздается сдавленный смешок, так-то лучше, и я продолжаю, – Или разрисовал все тело, вставил серьгу в нос и носит на голове ирокез. А одежда у него вся в шипах, на ногах те же самые армейские ботинки, за спиной – большой рюкзак…

– Это на него больше похоже, – Лиана не выдержала и рассмеялась. Чего мы только не навоображали за эти годы! Брат бы немало возмутился, услышав наши предположения. Хорошо, что он вряд ли о них узнает, если, конечно, сестренка не решит ему рассказать.

– Ты только не теряй надежды. Я уверен, он чувствует, что мы его ждем. И будет идти на наши мысли о нем, как на свет маяка.

– Папа! Я чайник вскипятил! – звонкий голос сына раздается откуда-то сзади. Я оборачиваюсь и вижу его худощавую фигурку, как всегда, выскочил без шапки, в одной толстовке, на ногах болтаются ботинки брата, которые я вместе с другими вещами перевез в этот дом.

– А ну быстро вернись в тепло! Еще простудишься! – строгим голосом кричу я ему, сын ухмыляется и нарочито медленно, волоча тяжелую обувь, идет в дом. Спрятал руки в карманы, ссутулился, но даже при этом умудряется выглядеть самоуверенным и независимым. Мои окрики на него мало действуют – он упрям и всегда предпочитает поступать по-своему. Взрослые ему вообще не указ. В кого он только такой уродился? Впрочем, точный ответ знаю не только я. Все замечают его сходством с братом.

– Что, совсем отбился от рук? Передай ему, что летом вернется строгая тетка и всерьез возьмется за его перевоспитание, – Лиана смеется.

– Строгая, как же, – я скептически ухмыляюсь, – В новогодние каникулы, помнится, кое-кто едва не попал впросак из-за этого мелкого хулигана.

– Это был единичный случай! И вообще, это нечестно! Он же твой сын, вот сам им и занимайся, а я всего лишь студентка, с меня и спрос меньше, – сестренка притворно возмущается, но потом вдруг снова становится серьезной, – Сколько ты там уже ждешь?

Я оторвал трубку от уха, взглянул на экран:

– Почти два часа.

– Замерз, наверное… – протягивает она.

– Сегодня тепло.

– Ну да, минус двадцать пять – это, конечно, теплынь. Иди в дом, прошу тебя. Если он решит вновь подать знак, он сделает это так, чтобы ты точно заметил.

– Я должен дождаться, понимаешь? Показать ему, что буду ждать его до последнего. Если я уйду, это будет выглядеть как предательство. Представь его разочарование, когда он после долгих колебаний решится выглянуть из своего логова, а меня нет. Единственного человека, на которого он рассчитывал.

– Но ты ведь не можешь стоять там целый день! – вполне резонно возражает сестренка, но я упрямо гну свою линию:

– Не хочу пропустить его знак. Я боюсь его пропустить. Вдруг отвернусь, отвлекусь, зайду в дом на несколько минут погреться, и именно в этот момент он и появится? Нет, не могу, – я даже качаю головой для пущей убедительности, хотя Лиана меня не видит.

– Ты ведь понимаешь, что знака может и не быть, – совсем тихо, почти шепотом, произносит она.

– Он будет! Он всегда появлялся в этот день!

– Потому что его тоже давно нет…

– Нет! – я не осознаю, что почти кричу.