Легенда

"Представитель полиции не желает предоставлять подробных сведений вплоть до момента установления проверенных фактов. Число смертельных жертв стрельбы на Рынке, скорее всего, доходит до двух десятков, число раненых не известно. В ходе операции получили огнестрельные ранения два офицера из антитеррористической бригады. Один из них, в тяжелом состоянии, борется за жизнь в железнодорожном госпитале. К сожалению, эта ночь запишется черными буквами в истории Вроцлава. Как мы уже сообщали вам ранее, психически неуравновешенный мужчина выбросил в окно девятого этажа двух собственных детей и жену, после чего прыгнул за ними. Все они скончались на месте. Пока что, к сожалению, мы не можем связаться с нашим сотрудником в районе Брохова, но у нас имеется новая информация. К сожалению, это еще не конец черной серии. В редакции обрываются телефоны. По не проверенным пока что сообщениям, не идентифицированный мужчина захватил автобус маршрута 142 и, угрожая ножом…".

Дитрих выключил радио в своем телефоне. Улыбнулся.

- Это мы и пан Вызго вызвали все это? – взял он очередную луковку с сыром. – Просто ужасно душно, упало давление, и это повлияло на разных психов.

- Это побочные явления, - шепнула Ирмина, опуская голову.

- Правда? Сейчас я вам докажу, что это не так. Я тут покопался в литературе, потому что, когда ты рассказывал содержание своих снов, у меня словно бы открылся клапан в мозгую Нет никаких будущих миров. Это только сон.

- Правда? – спародировал его Гусев.

- Именно так, - Дитрих придвинул к себе тарелку со свиной шеей, поджаренной только с одной стороны. – Вам что-нибудь говорит фамилия Лесьмян?

Он усмехнулся еще более коварно. На крючок попалась Ирмина.

- Известный поэт[11].

- Хмм, - тут он вынул из кармана пачку листков, покрытых мелким почерком. – Так вот, представлялся он, как "пан Зникомек"[12], "который две сразу девушки любит", - шелестел он листками. – В стихотворении "Ночь" он оправдывается перед реальной девушкой в измене, совершенной с "той, другой", которой не существовало. Та девушка, которая жила на самом деле, знала про ту, которой не существовало. Это было соперничество кого-то живого с упырем. Впрочем, через творчество Лесьмяна все время проходит загадочная фигура "девушки, которой не было". Это она напоминает спящему, что ему только лишь снится. И самое главное: ее плач раздается из-за СТЕНЫ МЕЧТАНИЙ!!! Ха-ха-ха… - После этого Дитрих занялся грибочками. – И что? – спросил он с полным ртом. – Просто, ты смолоду начитался Лесьмяна, забыл об этом, но вот теперь из закоулков памяти выплывают стертые воспоминания. Девушка, которой не было, Стена Мечтаний и всякая тому подобная хрень.

- А кожная болезнь?

Дитрих застыл с наколотым на вилку грибом. Он наморщил лоб.

- Погоди, - пытался он вспомнить. – Сейчас. Лесьмян женился на одной врачице-накожнице, вот только хорошо ли он ее знал?

- Ну, видишь…

- Что я вижу?

- Она, пани президент Азия, проводит на нас опыты уже множество лет, - сообщила Ирмина. – Лесьмян тоже был агентом. Он хотел иметь дерматолога, чтобы узнать, что такое болезнь витилиго и Карта Страха.

Дитрих расхохотался.

- И что случилось с той "девушкой, которой не было"? – спросил Гусев.

- Она… - Иван проглотил очередной грибок. – Она после длительного "не существования"… перестала существовать еще раз, - пожал он плечами. – По-моему, это в стихотворении "Пан Блыщиньский"[13].

Ирмина замерла с куском свинины во рту. Гусев только вздохнул.

- Эээ… - не мог он собрать мысли. Пытался сконцентрироваться, только это ему не удавалось. Присутствие штурмовой машины и выстрелы, раздавшиеся в центре, собраться никак не помогали. – Я всегда говорил, что тебе следует стать писателем, - сменил он тему. – У тебя имеется способность к наблюдениям, ты можешь ассоциировать факты…

- Ты все повторяешь мне это, повторяешь и повторяешь. – Дитрих отпил глоток "мерло". – А я писать не умею.

- Умеешь. Тебе нужно лишь превозмочь себя.

Поднимался рассвет, но Дитрих никак не мог заснуть в квартире, освещенной первыми лучами солнца. Он следил за своим пушистым котом, который, как-то исключительно, ни поджег себе хвост свечкой, ни висел под потолком, вцепившись зубами за ленту метеорологического баллона. Огромный перс сидел на письменном столе и пялился на пачку листков. То были заметки, сделанные Иваном, когда он разыскивал информацию о Лесьмяне. Одного из листков он не показал ни Ирмине, ни Гусеву. То было письмо, найденное в одной из биографий поэта, которая во втором томе содержала даже письма его приятелей. "Зепп" еще раз пробежался взглядом по скачущим буквам. Письмо какого-то коллеги или знакомого поэта, человеку, определенному только лишь инициалами.