Легенда бесконечности

Я дал клятву, что больше никакой мести и убийств никогда не будет, и как бы я ни старался, судьба всё делает по-другому. Но зачем? Зачем ты так поступаешь со мной, давая мне такие преграды по жизни? Неужели я чем-то обидел тебя? Да, я грешен, и раскаялся перед богом, и признаю свои грехи. Раскаявшись, я не смою со своих рук кровь и смерть тех людей, которых убил.

Я злюсь на себя, на покойного отца, но больше всего на волю судьбы, что так распоряжается. Я переехал в этот город, чтобы написать новую судьбу своего рода, и всё ведь по началу наладилось, но, видимо, не получится, как бы я ни старался навести порядок в своей жизни и всё наладить, найдется тот, кто подкинет говнеца в жизнь и не даст спокойно жить. Но самый большой страх — это страх за самых близких, родных людей, почему это случилось именно сейчас, в тот момент, когда я создал свою семью, мне нужно найти этих двух чертей в самое ближайшее время, ну еще и третьего, уж третий получит сполна, я не трону пальцем их, они сами не захотят жить, как только я доберусь до них, а если не захотят, то придется помочь, я не могу рисковать Алифнет и не могу повторить судьбу своих родителей. Я должен решить всё это в самое ближайшее время.

Мой внутренний конфликт с самим собой и моими внутренними демонами продлился до самого прихода моей любимой Алифнет, стоит мне увидеть мою Алиф, как я забываю обо всем в этом мире.

Она зашла в комнату, вздохнув, снимая с плеча сумку и подняв глаза, увидев лежавшего меня на диване, наши взгляды с ней столкнулись, она отвела взгляд, слегка улыбаясь.

Алифнет была в настроении, но и так же от меня не ускользнуло и то, что она была задумчивой, в ней игралось какое-то двоякое значение ее настроения. Казалось, что улыбку она выдает только потому, что не хочет расстраивать меня.

* * *

— Что сказал врач? Всё хорошо? — Приняв сидячую позу на диване, спросил он, продолжая смотреть на неё.

— Да всё хорошо, просто нужно пропить витамины.

— Мне так не кажется. — Пухлые мужские губы тронула улыбка. — Садись и расскажи мне, в чем дело?

— Всё хорошо, правда, просто есть небольшой дефицит железа, из-за этого было недомогание. А еще я думаю о том, что не забрала остальные вещи из родительского дома. — Сказала я, сев рядом.

— Я думал, мы тогда все твои вещи сюда перевезли. Что еще осталось?

— Фотографии, старые кассеты, где записи, на которых мои родители и мое детство.

— Хорошо, я скажу ребятам, привезут.

— Я хочу сама сходить.

— Алифнет, не хочу отпускать тебя одну никуда, к чему эта самостоятельность?

— Адам, мне что, теперь из дома одной выйти нельзя? Это мои вещи, в конце концов, они перевернут там весь дом.

— Я должен знать, что ты в порядке и никто не сможет тебе навредить.

— Есть проблемы? — Взглянув в его глаза спросила я, ища причину его опасений.

— Нет милая. — Тяжело вздохнув сказал Адам. — Ты же знаешь я занимаю очень влиятельное место среди всех каланов и руковожу всеми порядками в этом городе.

— До твоего появления в моей жизни не было никаких запретов. Я могла спокойно ночью гулять у моря.

— Да и мы с тобой прекрасно знаем, чем закончилась твоя последняя прогулка без меня. Ты же помнишь, да? — Я опустила виновато глаза, кивая. — Все прекрасно знают, какую важность ты играешь в моей жизни, ты моя жена, семья, мой воздух, ты мое все. В особенности враги не упустят такого шанса, чтобы навредить мне. Все они в общении со мной хороши и поддаются моим правилам. Но это делают только люди пожилого возраста, на них я смотрю как на семью, потому что уверен в них, а если говорить о их сыновьях в моем окружении, то это как стая завистливых гиен. Каждый из них мечтал занять мое место, они смотрят на меня как на конкурента. Их отцы в возрасте, и придет время, когда они уйдут из жизни, их сыновья займут их места в своих кланах. Как ты думаешь, при сегодняшних обстоятельствах, которые я замечаю, смогу ли я им доверять и считать их семьей?

— Я не думаю, что кто-то из наших сможет навредить нам.

— В каждом стаде, которым управляет пастух, найдется волк, который скрывался под шкурой барана.

Сказал Адам, мягко взяв меня за руки, и, посмотрев в мои глаза, взволнованно поцеловал меня в щеку, мягко коснувшись губами.