Легенда эпохи

— Злоумышленник мог войти в вашу квартиру, только воспользовавшись оригинальным комплектом ключей, — сказала я и заметила, как Козельчик сжал руки в кулаки. Реакция на мои последующие слова могла быть самой неадекватной, но я все равно должна была их сказать. — Вор воспользовался ключами вашей супруги, Антонины Никитичны.

— Допустим, — сдавленно произнес он, — но моя жена утверждает, что она не теряла их. Как вы это все объясните?

— Она действительно не теряла ключи, и у нее их не крали, Антонина сама передала их одному молодому человеку, — сказала я и увидела, что Козельчик побледнел. В этот момент зазвонил его мобильник. Юрий Яковлевич достал из кармана телефон и сбросил вызов. После этого я продолжила: — Я понимаю, вам нелегко будет поверить в то, что я вам сейчас скажу, но придется. Антонина Никитична поступила так, потому что…

— Имя! — крикнул Юрий Яковлевич, и вместе с этим криком души наружу вырвался болезненный хрип. Прокашлявшись, клиент повторил: — Имя, я хочу знать имя этого человека.

— Тришевский Илья Валерьевич, — едва ли не по слогам произнесла я.

— Не знаю такого, — сказал Козельчик, достал из кармана носовой платок и протер им влажные трясущиеся губы. — Хотя Тришевский… Тришевский… Что-то знакомое… Кто он?

Уступив тягостной необходимости, я раскрыла великую тайну его горячо любимой жены:

— Илья — сын Антонины.

Юрий Яковлевич бросил на меня стремительный взгляд и вдруг расхохотался, громко и некрасиво. Его демонический хохот, естественно, перешел в кашель. Откровенно говоря, я не удивилась, если бы он запустил в меня чашкой или даже набросился с кулаками. Но он был не в состоянии сделать этого из-за кашля. Я почувствовала некоторое облегчение и стала ждать, когда клиент успокоится и можно будет продолжить разговор. Смех прекратился, но лицо Козельчика все еще было перекошено от недоумения. Его губы дрожали, в глазах был вызов. Минуту-другую он молчал, переваривая полученную информацию и анализируя ее. Лицо постепенно приходило в норму, и наконец он заговорил:

— Я в это не верю. Это — чушь! Нелепость! Татьяна Александровна, вы ошиблись. У Тонечки нет детей. Я это точно знаю. Да если бы у нее был сын, она бы непременно мне об этом сказала…

Я не стала возражать, но Юрий сам вдруг усомнился в собственных словах. Во всяком случае, он замолчал и потупил взгляд.

— Мне продолжать? — осторожно спросила я.

— Татьяна Александровна, а вы над моими версиями работали? Или сразу решили соригинальничать?

— Да, конечно, я начала расследование с проверки ваших версий. Они не подтвердились, тогда я стала работать над своими. — Я вкратце рассказала о ходе моего расследования.

— Ладно, пусть мои думки не подтвердились. Но ваша версия совсем уж фантастическая. Татьяна Александровна, какие у вас есть доказательства? Вы можете мне их сейчас предъявить?

— Материальных доказательств у меня пока нет. Я располагаю только свидетельскими показаниями, сопоставив которые можно получить целостную картину произошедшего. Вам их озвучить?

— Валяйте! — неделикатно бросил мне Козельчик и попытался подавить кашель. Потом снова зазвонил его телефон. На этот раз Юрий Яковлевич не просто сбросил вызов, он совсем отключил мобильник, чтобы тот не мешал нашему разговору.

— Тришевский — эта фамилия показалась вам знакомой. Возможно, вам приходилось сталкиваться с Валерием Тришевским. Он работал врачом в следственном изоляторе.

— Нет! — закричал Козельчик. — Этого не может быть! Кхе-кхе-кхе…

Кашель измотал Юрия, и он уже не мог сопротивляться потоку информации, который я на него лила.

— Антонина забеременела в следственном изоляторе, потом родила мальчика. Я не знаю, как случилось, что она отказалась от сына, но Валерий его забрал и воспитывал один практически до совершеннолетия Ильи. Этой зимой Валерий скоропостижно скончался. Думаю, что после смерти отца мальчик нашел в квартире какие-то документы, из которых узнал, кто его мать, и стал ее разыскивать. Илья был в коммунальной квартире на Московской, где она раньше жила, в ателье на Горького, где она прежде работала. Мир не без добрых людей, Илюше помогли найти Антонину Никитичну. Думаю, что последние полгода мать и сын тайно от вас встречались, — говорила я, внимательно наблюдая за реакцией Козельчика.

Чувствовалось, что он с трудом держал себя в руках.

— Дальше, — сказал он, следовательно, все-таки поверил мне.

— Юрий Яковлевич, я думаю, что Антонина Никитична боялась рассказать вам о сыне…

— Татьяна Александровна, вам вовсе не обязательно комментировать произошедшее. Ваше личное мнение по поводу случившегося меня не интересует. Факты, мне нужны только факты! — злился мой визави. — Вы же частный детектив, а не психолог!