Легенда Фарнхэма

Во-первых, все это было крайне необычно, потому что даже высокопоставленные чиновники никогда не удостаивались личного эскорта, если они прибывали обычными рейсовыми кораблями. С какой стати его вдруг решили встречать прямо у шлюза — в самом неподходящем месте, — вместо того чтобы встретить в зале прибытия? И с чего бы это вообще встречать его? Он был внуком Цео, то есть, по большому счету, никем в теладийской иерархии фирм, где почтительность не зависела от принадлежности к той или иной семье. И что мог означать намек на то, что он — сын директора верфи? Кому какое дело до того, кто чей прямой потомок? Теладийский уход за выводком с незапамятных времен ориентировался на второе поколение: деды воспитывали внуков, а между старшими по яйцу и их прямыми потомками, как правило, существовали в лучшем случае приятельские отношения но причине очень небольшой разницы в возрасте.

Как-то все это непонятно! Пока Нопилей пришел к выводу, что, возможно, с одной стороны, здесь узнали о его биржевой сделке и поэтому обращались с ним как с уважаемой и состоятельной личностью. С другой же стороны, здесь тоже наверняка было известно, что он бывает склонен к нетрадиционным поступкам и взглядам настолько, что они предпочли сразу же взять его под свой — пусть даже такой дружелюбный — контроль.

— Ну, спасибо тебе, Иземада, старый яйцеголовый негодник, — пробормотал Нопилей возмущенно. Конечно, его дедушка был бунтовщиком, но все же он предпочел не рисковать лишний раз.

— Коллега? — переспросил телади, представившийся как Яянда.

Нопилей боролся с собой, чтобы не сказать вслух, что он только что про себя оскорбил Цео. Но время было упущено, и он одумался.

— Какая мощная постройка — эта верфь, — сказал он вместо этого и приветливо посмотрел на Яянду.

— О да! Разумеется!

Казалось, Яянда обрадовался проявленному Нопилеем интересу. Было похоже, что он весьма гордился своим рабочим местом и поэтому тут же начал увлеченно рассказывать Нопилею о верфи. Он сыпал цифрами, фактами, прогнозами оборота и сравнениями, чем напомнил Нопилею о стазуре по профитоведению у преподавателя Вохалимиса.

«О брат мой Сизандра, — думал Нопилей, — ты и этот Яянда, как бы вы подошли друг другу!»

— Коллега, — перебил он Яянду спустя несколько мучительных мизур, — а куда мы, собственно, идем?

Яянда сделал вид, что не заметил бестактности перебившего его Нопилея, и, отступив, пропустил его в лифт, который он вызвал несколько сезур назад.

— Вообще-то, — сказал он, — мы хотели вначале показать вам яхту, вы ведь в основном из-за нее сюда прилетели, не так ли? Она потрясающая! Потом предусмотрен ланч с директором Сибазомусом. Директор предоставил вам свободу выбора распорядка дня, его можно изменить, если вам будет угодно, но…

— О нет, нет, все в порядке. Мне действительно не терпится дождаться момента, когда смогу увидеть яхту!

— Мы так и думали, — удовлетворенно сказал Яянда.

Когда лифт наконец остановился и дверь распахнулась, у Нопилея на мгновение перехватило дыхание. Лифт доставил их на самую верхнюю балюстраду огромного монтажного цеха. Узкий балкон без перил опоясывал весь цех, и Нопилей смог смотреть вниз с высоты двух, если не трех, десятков метров. Внизу сновали в бешеном, деловом темпе телади в белых одеждах, маленькие, как насекомые, и работоспособные, как роботы.

А в центре цеха возвышалось нечто такое, от чего чешуя на лбу Нопилея моментально побледнела.

Похожий на гигантский яйцевидный монолит с приплюснутым основанием, предстал его взору космический корабль. Он был широк в хвостовой части, у него имелись четыре огромных закругленных наружных двигателя, почти сливавшихся с обшивкой. Корпус корабля, поднимаясь над основанием, слегка сужался, переходя в носовую часть, которая, в свою очередь, завершалась большим полукруглым лобовым стеклом фонаря кабины пилота, а она, если смотреть сверху, находилась точно в геометрическом центре корабля. Обшивка испускала нежный темно-зеленый свет, но многие детали обвода корпуса и некоторые поверхности были выполнены в изысканном серебристом металлике.

Хотя корабль и выглядел приземистым, он был мощным и элегантным. Конструкторы создали поистине шедевр, настолько точно отвечающий представлениям телади о хорошем дизайне, что Нопилей в течение нескольких сезур жадно разглядывал корабль, полностью забыв о своих сопровождающих.

Они позволили ему какое-то время наслаждаться этим чудом, но потом Алиндрей, до этого времени не проронивший ни слова, обратился к нему:

— Так реагируют все, кто видит яхту в первый раз. — Его чешуйчатый гребень приподнялся, что означало в данном случае снисходительную улыбку, а голос звучал доброжелательно и по-приятельски.

— Коллега Алиндрей является руководителем отдела, занимающегося небольшими транспортными средствами и транспортерами, — объяснил Яянда.

Алиндрей слегка поклонился.

— Братья… я имею в виду, коллеги, это же… я хочу сказать, это же… Это же яхта Цео?

— Именно так, — кивнул своим гребнем Алиндрей.

— Я впечатлен!

— Тшш-шш-хх! — Оба ящера посмотрели друг на друга и издали короткое шипение.