Легенда Итальянских Альп

– Ну так вот – продолжил Иван – как оказалось этот учитель, звали его Филипп, не имел ни родственников, ни друзей, поэтому его похороны взял на себя мой отец. Его уложили в гроб и перед похоронами поместили в часовню, которая находилась на окраине нашего сада. Меня очень опечалила смерть Филиппа, я сильно плакал, а мои родители отнеслись к этому несчастью как мне тогда казалось недостаточно скорбно.

В общем в ночь перед похоронами я не спал. Ночь была лунная, а спальня моя находилась наверху, поэтому весь сад был у меня как на ладони. И представьте себе мой ужас, когда я увидел, как по саду, стараясь держаться в тени деревьев идет Филипп. Страх сковал меня настолько, что я даже не смог никого позвать на помощь.

Наутро были похороны на местном кладбище. Все тихо и благопристойно. Только по просьбе моих родителей гроб не открывали Священник служил панихиду, мама плакала. Однако вернувшись с кладбища, я заметил, как родители потихоньку обменялись озорными взглядами и пожали друг другу руки.

В дальнейшем на все мои расспросы родители отвечали, что всё это была ночная игра моего воображения.

Вторым рассказчиком стала Роза.

– В доме, где я раньше жила – начала она – была одна старушка. Про неё говорили, что она очень несчастна. Муж её – археолог еще довольно молодым погиб на войне. Сама же она, не имея никаких значительных средств зарабатывала на жизнь преподаванием иностранных языков, которых знала, по-моему, больше десятка. Не имея диплома, она не могла преподавать в гимназии, и поэтому давала частные уроки. Старушка эта вела умеренный и скромный образ жизни, но был у ней один довольно странный обычай – в день смерти Юлия Цезаря она напивалась до зеленых чертиков. Один раз в году. Во все остальные триста шестьдесят четыре дня она пила только жидкий чай.

Видя, как тяжело она поднимается по лестнице к себе, на четвертый этаж (дело было в обычный день, и старушка была в хорошем самочувствии), я предложила приносить ей воды по утрам, причем бесплатно. Затем, идя в лавку, заходила к ней и спрашивала не нужно ли ей что-нибудь купить. Так мы подружились. В молодости старушка много поездила, бывала на различных раскопках и слушать её рассказы было интересно. Однажды, тяжело заболев, и видимо предчувствуя свою близкую кончину, она достала из комода перстень и подала мне. Перстень был серебряным и на нём были нанесены какие-то буквы, напоминающие латинские, но эта была не латынь.