Легенда Хэнсинга

И их щедрый жест с энриумом… Это все не спроста. Энриум не просто нетвердый металл. Энриум — жидкое проявление магии. Выпивший его человек получает на короткий срок какие-нибудь индивидуальные способности, находящиеся за пределом человеческих и… просто огромную дозу интоксикации. Есть и определенная черта, которую каждый человек, принимающий сей металл, переступать не должен. У каждого она своя. Кто-то может выпить две или три дозы, кто-то десяток, но предел есть у всех. Выпьешь сверх своей нормы — и считай, что ты играешь в рулетку, где шанс выжить — один из тысячи. Приходится ждать, пока интоксикация не упадет со временем. Хотя половина людей отсеивается при первом применении энриума — обращении. У большинства просто настолько низкий порог интоксикации, что смерть приходит к ним после первой же выпитой капсулы. Каждая капсула энриума стоит среднемесячную зарплату работника на заводе, например. В каждом подобном кубе пятьдесят разовых капсульных доз. И их тут восемнадцать. Как же все это подозрительно…

— Знаешь, дружище, — Заговорил Фильх, выслушав нашего собеседника, — мы тебе заплатим только половину.

Глаза барыги округлились и он тут же захлопнул крышку ящика.

— Почему половину? Мы договаривались на тысячу Хэннов? — Возмутился он, придвигая ящик поближе к себе.

— Послушай, дружище, — ласково, будто общаясь с идиотом, проговорил Фильх, — После твоего рассказа становится ясно, что с этим энриумом что-то неладно. Более того, уверен, что другие торговцы в городе вообще не рискнут его взять.

— Но он чистый по закону, честно! — Взвизгнул барыга, видя, как Фильх протягивает руки к ящику.

— И все же очень подозрительный… — Кивнул Фильх, все так же пытаясь достать до ящика, который барыга укрывал уже чуть ли не всем своим телом.

— Ладно. — Я хлопнул ладонями по коленям, привлекая внимание, — Ни тебе, ни нам: заплатим три четверти.

— Но… мы же договаривались… — Проблеял глухо барыга.

— Послушай, Фильх тебе правду говорит: ни один торговец, по крайней мере в южных трущобах, не возьмет и куба твоего энриума. Мы и сами очень рискуем, покупая товар со столь подозрительной историей. — Медленно проговорил я, глядя прямо в глаза барыги. — Эту четверть мы забираем за риск, согласен?

— Д-да, пожалуй, вы правы… — нехотя согласился барыга, ставя ящик обратно на стол,

— Фильх заплати человеку. — Кивнул я.

Леди Игни-Альтейн-Клод-Мони.

Игни постучалась в широкую двустворчатую дверь. За дверью что-то невразумительно пробурчали. Сочтя это за приглашение, Игни немного приоткрыла дверь и сквозь образовавшуюся щель протиснулась внутрь. Хозяин этих покоев солнечный свет не любил. Трудно его полюбить, когда кожа от него начинает обугливаться. На Игни уставилось два красных, светящихся в темноте глаза. Лорд Вицимус уже больше полувека не выходил за пределы своей комнаты. Как он говорил: «Слишком много соблазнов». Даже простой вид живого человека вводил вампира в такое искушение, что сопротивляться могли лишь самые крепкие духом.

Леди Игни, как член Ордена, подобных соблазнов не вызывала. Как, впрочем, и остальные члены Ордена. Но каждый раз, заходя в эту комнату, погруженную в полнейший мрак, Игни сжимала покрепче рукоять своего верного «Зенглера», шестизарядного мощного револьвера. И в этот раз это не укрылось от глаз хозяина этой комнаты:

— Орден наконец решил окончить мои страдания? — С надеждой и легким испугом спросил Вицимус.

— Не страдания, а кару. И нет, — Игни убрала руку с оружия, — Мне таких указаний не давали.

Вицимус внимательно посмотрел на нее и жестом показал на кресло для гостей. Игни не стала отказываться и села, закинув ногу на ногу. Игни была молода для члена Ордена. Ей было всего лишь пятьдесят лет. Однако, выглядела она на двадцать, да и сражалась так же. Члены Ордена стареют медленно, сотни и сотни лет. Однако мало кто из них доживает и до ста лет. Внешность Игни была типичной для аристократки Хэнсинга: длинные светлые волосы, заботливо завитые во множество мелких косичек, золотистые глаза и весьма бледная кожа. Она была красива, даже весьма. Атлетическое телосложение и идеально подогнанный серо-голубой мундир Ордена только дополняли картину. Вицимус же выглядел плохо. Представьте человека, который всю жизнь только и делал, что пил, а именно сегодня у него закончились деньги на выпивку и он мучается жутчайшим похмельем. Именно так и выглядел Вицимус. И именно так он себя чувствовал.

— Что привело тебя сюда сегодня? — спросил вампир с усталым вздохом.

— А что приводит меня обычно? — Изогнула Игни бровь.

— Низшие. — Горько выдохнул Вицимус.

Игни достала из нагрудного кармашка небольшую колбочку и перекинула ее Вицимусу. Тот ловко поймал ее в полете и тут же открыл. Его ноздри затрепетали, вдыхая запах содержимого. Глаза вампира удивленно расширились.

— Это же… — Начал он, но Игни его перебила:

— Катализатор, да.

— Не может быть… — Вицимус вскочил на ноги и принялся бродить по комнате.

Так продолжалось недолго. Вскоре он неожиданно замер на месте и повернулся к собеседнице: