Легенда Лукоморья

– Хватит, – сказала за него я. – А Коля уже уехал?

– Отправился на розыски Чернослава, как и порешили.

Я приуныла. Надежда заполучить в помощники Колю накрылась медным тазом. Если только…

– А он не в Златограде живет?

– Может, и в Златограде, – напустил туману Водяной, – а может, и нет.

Я вздохнула. Что ж, придется рассчитывать только на себя и на кота, слопавшего яблоко силы. Хорошо бы он одним взмахом хвоста раскидывал вооруженных богатырей и одним чихом мог разрушить темницу.

До моего слуха донеслись странные звуки. Варфоломей громко икал от обжорства, в отчаянии глядя на ополовиненную рыбную кучку. И с собой не забрать, и в себя не влезает.

– А говорил, что меру знаешь, – упрекнула его я. – Пойдем, обжора. Полночь на дворе. А нам с утра в путь. Леший, найдешь нам место для ночлега?

Я обернулась и не увидела нашего знакомого. Странно, куда он делся? Вдруг совсем близко раздался топот ног и такое знакомое кудахтанье. Затрещали кусты, пропуская Лешего.

– Я подумал, что вы соскучились по дому, – улыбнулся он. – И вот привел по короткой тропке…

Из-за его спины, радостно кудахча, высунулась избушка.

Полночи в печной трубе шумел ветер. Это кот шепотом рассказывал избушке о наших похождениях, а та, не в силах сдержаться, взволнованно охала да вздыхала. Спала я беспокойно, в тревоге вскакивала на лавке, а потом прислушивалась к тихому голосу Варфоломея, пытаясь унять бьющееся сердце. Мне снился Ив, сидящий в темнице, и какая-то женщина, затягивающая на его руках веревку.

На заре меня толкнул кот.

– Пора.

В печке уже весело потрескивали березовые дрова, с вечера принесенные Лешим. В котелке булькала родниковая водица – подарок от Водяного. На столе лежала пригоршня сухого липового цвета и мешочек с сухарями – это кот разворошил запасы, добыв нам заварку и закуску. Липовый чай получился на славу.

– Это с той самой липки, у которой мы вчера были, – объяснил Варфоломей. – У нее самые сладкие цветы во всем лесу. Леший нам с хозяйкой завсегда целый туесок приносит.

Напившись чаю с сухарями, я встала с лавки, а кот ускакал куда-то под пол, откуда вернулся с пыльной и свалянной меховой шапкой в зубах.

– Что это? – с дрожью спросила я, глядя на кишащую молью ветошь.

– Шапшаневидимша, – пробормотал кот, не разжимая зубов. Потом с почтением положил шапку на пол и велел: – Гляди!

Голова кота юркнула в шапку, но увидеть невидимку в действии я не успела. Раздался оглушительный чих, и шапку разорвало в клочья, а рой моли разлетелся по всей избе.

На кота было больно смотреть. Он в полном ошеломлении подскочил к меховым клочкам, повалял их лапой, пытаясь соединить вместе. Убедившись в том, что невидимка погибла окончательно и бесповоротно, Варфоломей прижал уши и виновато промычал:

– Прости-и…

– Не кори себя, – утешила я, – ты тут ни при чем. Не одно поколение моли на этой шапке выросло, чему ж тут удивляться.

– У, проклятая! – взвился кот, грозя летающей по избе моли. – Ух, я тебя!

Скача по горнице и размахивая лапами, он принялся нещадно гонять моль. Успокоился он только тогда, когда последняя из вредительниц была выпровожена за порог.

– Как же ты теперь в царский терем попадешь? – горестно вздохнул Варфоломей, возвращаясь в горницу. – Вся надежда у меня была на шапку-невидимку.

– Ничего, авось удача, которая мне с яблоком перешла, поможет!

– Много она тебе помогла, когда шапка-невидимка в лоскуты рассыпалась, – проворчал кот.

– Так яблоко я только вчера съела, – возразила я, – а моль шапку уже несколько лет глодала. Когда ее в последний раз надевали?

Кот махнул лапой.

– А, сейчас уже и не припомню. Кажись, когда Иван-царевич на поиски жар-птицы отправился… А сколько лет с тех пор минуло, уж и не скажу. Не то десять, не то двадцать.

– Тогда моль была еще к шапке милосердна, – хмыкнула я. – Так долго ее смаковала! А вот скажи мне, ты все рассказываешь про иван-царевичей каких-то. А у царя одни дочери. Царевичи-то откуда?

– Да с соседних царств, – охотно пояснил кот. – Что ни молодец – все царевич. А там разве проверишь? Чай, у царевичей опознавательной звезды во лбу нету.

«Ага, – хмыкнула я, – и до опознавательных грамот еще не додумались». Кот смел хвостом клочки шапки-невидимки и удрученно вздохнул.

– Что ж, остается рассчитывать только на себя. Нет у нас больше никаких преимуществ.

– Ты свое яблоко-то съел, кот-богатырь? – усмехнулась я.

– Еще ночью, – признался он. – Не утерпел до утра.

– То-то твой богатырский чих шапку в клочья разорвал, – не удержалась от смешка я.

Кот обиженно надулся.

– Ладно-ладно, мир! – предложила я. – Эффект-то есть? Чувствуешь удаль в себе богатырскую?

– Увижу Сидора – пойдут клочки по закоулочкам! – пообещал кот.

– А второе-то куда дел?

– С собой возьмем. – Он кивнул на узелок, в который сложил сухарики и фляжку с родниковой водой. – Авось пригодится!

– Ну давай уже в путь-дорогу. Ступа готова?

– Стоит во дворе, только нас дожидается.