Легенда Материка. Том 1 и Том 2 (СИ)

Клинок остановился в миллиметре от моего лица, а я так и продолжил стоять с закрытыми глазами, трясясь, как липовый куст. Вскоре, я услышал еле сдерживаемый раскатистый хохот.

- Ха-ха-ха-ха!

- ДА ТЫ ОБАЛДЕЛА, МАТЬ! - возмутился я, - это смешно, что-ли? Я чуть кирпичей не отложил!

- Ладно-ладно, извини, - сдалась красноволосая, не обратив внимания на мою весьма экспрессивную окраску ситуации, - в любом случае, самое главное для любого настоящего воина - не переоценивать свои способности. Недооценивать для некоторых даже плюс, но обратное есть верная смерть. Запомни: даже не пробуй нападать на того, чей уровень силы тебе неизвестен, если этой битвы можно избежать.

- Что-то ты слишком серьезную линию загнула... - вздохнул я, опуская тренировочные мечи, - всего лишь секунду назад меня замочить хотела. Не похоже на тебя, мам.

- Потому что это очень серьезно, - ответила мама, - ты хорошо запомнил?

- Угу... - ответил я.

Да я и не собирался нападать ни на кого, тем более неизвестного.

Богатырша крикнула бате, чтобы тот притащил торт, а сама села на скамеечку рядом с забором, усадив меня справа от себя. Уж не знаю почему, но когда я сидел на этом нехитром инвентаре, меня охватывало чувство глобальности - мы жили на границе с Великим Хребтом, одной из Пяти Великих Академий Магов, и вид отсюда открывался соответствующий: здоровенные горы, покрытые снегом, возвышались настолько, что казалось, будто их можно схватить руками (а расстояния до них было - ого-го, батя говорил, что топать нужно как минимум пару недель). Да и Академией тут и не пахло, одни голые хребты - мощные, конечно, но ни каких высоких башен волшебников видно не было. Посмотрел налево - там здоровенные горы, а справа плоская, как доска, равнина. Одни колосья пшеницы видно: красотища!

Тем временем, папка притащил пирог и мы начали уплетать его, глядя на солнце, высоко висевшее в небе. И никакой шумихи, празднества и прочей шумной дребедени: лучший день рождения в моей жизни!

***

- Подлатать кирасу, наточить меч и починить молоток... Подточить кимеч, налатать мерасу и мочинить полоток... Так, стоп, кажись, напутал я что-то...

Я взбирался по тропинке на небольшой холм - там жил местный кузнец, который мог починить, выковать, подковать и сделать еще много разных других непотребств с металлическими предметами. Обитал он сравнительно далеко от жилых домов, так как кузница это всегда пожарная опасность, а из магов во всей деревне был только мой предок. Да и не позволил бы никто построить средневековый ядерный реактор рядом со своим домом.

Тропа к кузнецу по бокам заросла высокой травой - был только небольшой пробел в виде узкой дорожки. Немудрено: кузнец жил один со своим сыном, веселым парнишкой лет двенадцати, и времени на то, чтобы постоянно косить дорогу, у них попросту не было. Вдруг, я заметил в зарослях чьи-то внимательно следящие за мной глаза - меня нехило так пробрало от этого скримера. Когда я снова вгляделся в траву, там уже ничего не было.

- Ситуация прям из хоррора, - прошептал я по-русски, - только тревожной музыки не хватает.

Как бы то ни было, дело надо делать, поэтому я потопал дальше по направлению к кузнице. Кстати, дабы не забыть великий и могучий, ваш покорный перед сном прокручивал в голове как можно больше слов и даже разыгрывал небольшие диалоги - обидно же как-то будет, если я возьму и забуду родной язык. Понимаю, что здесь он мне вряд ли пригодится, но просто забить и начать думать на иностранном для меня было как-то не особо привлекательно (хотя, я начал все чаще замечать, что начинаю даже думать на местном). Забыть язык Толстого и Достоевского, Пушкина и Лермонтова, Деда Обэмы и Арнольда Шварценеггера из фильма "Красная Жара" - очень обидно.

- Кто там? - раздался тяжелый бас, когда я зашел в кузницу.

- Дядя Сайкил, это я!

- А, Джейдан? Снова кирасу чинить? - спросил кузнец.

Я ухмыльнулся - да уж, во время супер-интенсивных маминых тренировок эта часть брони страдала больше всего. И даже не пробуйте смеяться - мать реально на скорости звука летала между тремя здоровенными железными столбами и таранила их по сотне раз за полчаса тренировок. На ее теле не оставалось даже царапины, а вот кираса приходила в негодность - приходилось бегать и чинить.

- А почему же она в своей боевой броне не тренируется? - спросил кузнец, рассматривая трещины в металле.

- Говорит, что боевая для боя, а тренировочная для тренировок, - ответил я, - ничего не поделаешь.

- В принципе, логично, - ответил Сайкил, - ладно, дай мне пару минут оглядеть, чтобы я мог сказать точную цену.

- Разумеется.

Сайкил (коренастый, но очень широкий и мускулистый лысый мужик с густой бородой) ушел в другую комнату, чтобы как следует осмотреть повреждения. А из жилого отсека кузницы уже выпорхнул его приемный сын - рослый золотоволосый парнишка по имени Тирн. Как я уже говорил, близких друзей у меня не было, но если уж я и мог назвать кого-то своим другом, то только его - в силу возраста и тяжелой профессии, Тирн был очень рассудительным и адекватным, пускай и чересчур оптимистичным.