Легенда о Безголовом

Время уходило, как песок сквозь пальцы. В доме Бондаря оперативная группа оказалась только через полтора часа после того, как Стас бросился к Яровому. А я не знала, что у директора музея была машина. Просто не догадалась поинтересоваться. Зато местные опера знали. Не застав его дома и обнаружив пустой гараж и беснующегося на цепи пса по кличке Полковник, они доложили начальству, что Анатолий Бондарь исчез в неизвестном направлении. Стас снова и снова набирал номер моего мобильного, но тот сначала не отвечал, а потом внезапно очутился вне досягаемости.

Как позже выяснилось, Бондарь, получив фору в полтора часа, успел торопливо собраться и добраться до Хмельницкого. Что он там делал, где прятался в следующие тридцать шесть часов – неизвестно. За это время Жихарь вычислил место моего «погребения». Сначала он предположил, что Бондарь захватил меня в качестве заложницы. Потом, поразмыслив, решил: если он ударился в бега, заложница будет только связывать ему руки. Стас и Тамара боялись даже подумать, что он меня убил. Но потом пришли к выводу: даже если случилось худшее, он должен был спрятать мой труп, причем спрятать надежно.

Мысль о развалинах пришла в голову Жихарю почти сразу. И когда их уже вовсю обшаривали, вдруг, прямо на глазах у удивленных оперов, хлопнул себя по лбу: там же была дыра в земле, какие-то подземные ходы! Пока одна группа сбивала замок с окованной железом двери, Жихарь вместе с другой кинулся к «диггерскому» лазу. Там меня и нашли – в девять утра в бессознательном состоянии.

В подземном плену я провела почти двенадцать часов.

Сотрясение мозга, сильнейшее нервное истощение. Других повреждений не было, но и этого хватило с лихвой: я пролежала пластом больше двух суток. Все это время милиция искала Бондаря. Стас дежурил при мне – он уже не числился в органах, и беглеца разыскивали без него. Время от времени его сменяла Тамара – ее все же оставили в следственно-оперативной группе, численность которой теперь возросла до десятка сотрудников, успешно мешавших друг другу.

Лиза Потурай никуда бежать не собиралась. Она спокойно вернулась домой, явилась в милицию и подтвердила: да, когда-то была замужем за Анатолием Бондарем, развелись, бывает. Когда они с Виктором перебрались в Подольск, совершенно случайно встретила здесь бывшего мужа – тоже бывает. Но никаких отношений, помимо деловых, с ним не поддерживала. Тоже мне невидаль – бывший муж.

Ее отпустили. Попытки обвинить ее в убийстве мужа, а заодно в причастности к убийствам Михаила Дорошенко и Эдуарда Сизого, отмела с ходу, даже пригрозила подать в суд за клевету и прямо из кабинета Ярового позвонила в Хмельницкий своему адвокату.

Против нее на руках у милиции в самом деле ничего не было.

А Бондарь через двое суток объявился сам. Подъехал на машине к собственному дому, как ни в чем ни бывало. Поблагодарил соседа за то, что пожалел и накормил оголодавшего пса. Принял ванну. Когда за ним пришли, он как раз брился и попросил подождать.

Через полчаса он писал «чистуху»: признание в предумышленном убийстве Степана Притулы и покушении на убийство Ларисы Гайдук. То есть меня.

– Ситуация выглядит где-то так, – пояснил мне Стас, поправляя подушки у меня в изголовье. – Он, оказывается, догадывался, что все эти убийства – дело рук шизофреника-сторожа. Сам же и рассказал ему о Безголовом, ну а Степан проникся, да так, что крышу у него окончательно сорвало. Но в милицию директор не спешил: во-первых, жаль несчастного, во-вторых – может, это вовсе и не его рук дело, а в-третьих – придется огрести по полной за то, что пристроил при музее психа, никому о том не сообщив. Решил лично все проверить и начал следить за Степаном.

– Это он так говорит? – на всякий случай переспросила я.

– Не просто говорит – соловьем заливается! И вот, значит, искал он Степана, а наткнулся на труп Потурая рядом с его машиной. Труп, как водится, без головы, машина знакомая, все документы в кармане покойника. Вот он и решил машину подальше отогнать – пусть, мол, сыскари работают. А сам начал раскидывать мозгами, как же быть теперь со Степаном. А тот тем временем сам к нему прибежал, жалуется сам на себя – ничего не могу с собой поделать, только что женщину чуть не убил. Мол, помоги, благодетель, пора лечиться!

– А он и вылечил, значит?

– Как видишь. Говорит – выхода не было. Сам породил маньяка, пригрел змею, сам же решил и покончить с ним. Задушил и повесил. В точности таким способом, как я тебе описывал. Ну, а с тобой – отдельная история. Когда ты пришла к нему вечером и начала задавать вопросы, он запаниковал, перепугался, нервы сдали. Говорит, ты и раньше его подобными разговорами допекала. Короче, оглушил тебя, запихнул в багажник, в подземелье затащил на руках и оставил там. А сам унес ноги. Покатался – и вернулся. От себя, говорит, не убежишь, да и милиция рано или поздно найдет – дело-то резонансное. Между прочим, даже обрадовался, что ты жива.

– А то как же! – вздохнула я. – Ты лучше мне вот что скажи: это – все?