Легенда о черном алмазе

- Работы закончены. Колодец очищен… Извлечены и обезврежены три мины. Пострадавших нет.

- Отлично,- сказал майор.- Благодарность объявите солдатам завтра перед строем.

Лейтенант снова козырнул и спросил:

- Там, на дне, два каких-то свертка: большой и поменьше.

Достать,- приказал майор.- Собственно, в них-то и гвоздь вопроса. Действуйте.

Минут через двадцать у начатки, перед столиком, за которым Михей Степанович Верзин и майор Пташкин согревались чаем с крутой заваркой, солдаты положили два брезентовых свертка: один довольно тяжелый, продолговатый, около метра длиной, другой поменьше, квадратный, аккуратный, много раз опоясанный смоленым шнуром…

- Начинайте с большего,- сказал майор.- Режьте веревку, но поосторожней: в наших находках случаются и неприятные сюрпризы.

Сверкнуло лезвие короткого ножа, и прочная ткань брезента широко распахнулась, а солдаты словно бы обрадовались набору нехитрого инструмента, который открылся им: здесь была совковая лопата, кирка, железный ломик, топорик, молоток с длинной ручкой. Верзин тотчас же подхватил тот молоток, взвесил в руке, взглянул на ручку и чему-то засмеялся:

- Смотрите, товарищ комбат… Видите три буквы? Они, наверное, выжжены раскаленным гвоздем. Читайте: «И. Ф. В.». Это инициалы знаменитого геолога Иннокентия Федотовича Васильева. Значит, я держу в руках его личный молоток!.. Сколько же тысяч километров прошагал с ним но горам и долам неутомимый Иннокентий Федотович! Эта находка должна занять почетное место в одном из краеведческих музеев Донбасса.

Прохор Пташкин кивнул солдатам:

- Вскрывайте и малый сверток. Тоже осторожненько, без спешки.

- Никак шкатулка?..- удивился молоденький сапер.- А если с золотом?!.- Он осторожно подал комбату деревянную, обернутую фланелькой шкатулку.- Однако не верится, товарищ комбат: золото - оно, говорят, тяжелое, а этот ящичек совсем легенький.

Комбат развернул фланель, осмотрел простенькую желтую шкатулку, меченную теми же инициалами - «И. Ф. В.» - и без особого усилия приподнял крышку.

- Замочек-то ненадежен. Но, как видно, хозяин на него и не надеялся. Смотрите, Михей Степанович, здесь какой-то пакет, промасленной бумагой обернутый. А вот еще что-то в серой тряпице, угловатое, твердое…

Верзин осторожно взял пакет за уголок, снял промасленную обертку, развернул над столом квадрат плотной, синеватого цвета бумаги. Бумага в его руках заволновалась, затрепетала, как будто внезапный и сильный порыв ветра ее рванул. Майор напряженно привстал из-за стола.

Верзин осторожно вынул из шкатулки неизвестный предмет, завернутый в лоскут мягкой серой ткани. Руки его тряслись, будто при сильном приступе лихорадки. Он все же овладел собой и положил на ладонь крупный, черный, сверкающий гранями камень.

- Смотрите на него…- прошептал Верзин.- Внимательно смотрите…

Тот камень был чернее ночи, но лишь только солнечный луч скользнул но его изломам, как он сверкнул и засветился внутренним огнем.

- В эти минуты происходит великое событие,- волнуясь, произнес Верзин.- Мы вторично открываем прекрасную находку геолога Васильева… «Черный алмаз!»..

Если бы в те мгновения геолог Верзин и майор Пташкин, молоденький сапер и его молчаливый пожилой напарник не были так увлечены своей находкой, быть может, кто-либо из них заметил бы солдата в худой шинелишке, замершего в пяти шагах от них. Вкрадчиво ступая, он вышел из-за палатки, привстал на носки и застыл, пожирая глазами черный камень. Потом быстро исчез…

В тот день к хозяйству дедушки Пивня, которое состояло из ящиков, жестяных банок, котелка, чайника и прочей мелочи, добавилась еще одна вещица - аккуратная желтая шкатулка. Ее принес Верзии, но у мазанки он встретил не дедушку Пивня, а солдата в нескладной, ветхой шинелишке, с топором в руке. Придерживая топор на сгибе локтя, солдат складывал горкой свежие чурки. Небрежно обронив топор, он впился глазами в шкатулку.

- Хороша, правда? - восхищенно прицокнул языком Верзин и с гордостью пояснил: - Васильевская!

Солдат будто и не слышал его: все так же напряженно всматривался в находку саперов. Верзин пожал плечами и обошел странного застывшего солдата.

- А, это ты, родимый,- обрадовался дед Пивень.- Ну, проходи, приятель, знатная картоха как раз поспела, да еще полный котелок!..

Он не сразу рассмотрел в руках у Михея Степановича шкатулку, а увидев, будто споткнулся, охнул:

Братец ты мой… Она!.. Васильевская!.. Ай да саперы!

Верзин подал шкатулку Акиму Назарычу:

- Будь добр, сохрани, дедушка, в целости. Вечером я пойду в Рубежное к саперам. Дело, понимаешь ли, важное. Сам комбат пригласил,- рассказать о геологии, о Васильеве, о его находках. Вот перед вечером и заберу.

Дед бережно принял аккуратный желтый ящичек:

- Да оставляй, милок, у меня не пропадет! Знаю, васильевское наследство.

К немалому огорчению Акима Назарыча, Верзин от угощения отказался: опять поспешил к Сухому колодцу, где саперы уже начали, как он объяснил второпях, небольшой, неглубокий, но важный раскоп.

А вскоре после того, как ушел Верзин, дровосек-солдат резко распахнул дверь: