Легенда о черном алмазе

- Детство… Золотая пора!.. У меня оно было горше полыни. Если бы я не встретила Емельку и Костика, Василия Ивановича Бочку и Митрофана Макарыча, наверное, погибла бы несчастной бродяжкой… А теперь вы видели, сколько у меня птенчиков? Я смотрю на них и твердо знаю: для меня нет выше радости, чем эта постоянная забота - вводить их, маленьких, в большую жизнь. Пусть они всматриваются в травы, в зерна, в корни, в камни, в зори, в звезды. Главное, пусть в них растет и крепнет желание - исследовать и дарить. Кудряшка… Мне и сейчас мило это имя. Я так и не узнала своей настоящей фамилии и потому назвалась Кудряшкиной. А совсем недавно к Анке-Кудряшке приезжал солидный и строгий начальник большого угольного треста… И многие удивились, когда он выпрыгнул на ходу из машины и закричал: «Кудряшка!»

- Кто же это был?

Она улыбнулась:

- Это был Емельян Пугач, когда-то - Емелька Старшой.

- Значит, навещает?

- И довольно часто. А в тот раз мы вместе поехали в городок Сухой Колодец. Конечно же, мимо Старой криницы, в ней по-прежнему чудесная кристальная вода. И проехали через то поле, на котором Митя Ветерок так лихо укротил арапником Бешеного Ганса.

Она задумчиво смотрела на заречную равнину, словно припоминая столько раз пройденные тропинки. И продолжила о Сухом Колодце:

- Там теперь работает мощная шахта!.. Идут на-гора груды черного камня. В них огонь не призрачный - настоящий… А в городке есть улицы Иннокентия Васильева, Михея Верзина, Акима Пивня. Дедушка Назарыч заслужил эту честь, ведь это он предрек: здесь быть городу.

Я сказал Анне Кудряшкиной, что встречал в газетах имя Константина Котикова. Известный археолог, он откопал в степях Запорожья оружие, сосуды, украшения скифов - его находкам свыше четырех тысяч лет. И что слышал о добрых делах директора конезавода в Сальских степях Дмитрия Ветерка: его красавцам скакунам аплодировали на мировом аукционе…

- Мы так далеко теперь друг от друга,- сказала она.- Но Емелька любит повторять: что нам расстояния, если сердцами мы всегда вместе?..

На бескрайней равнине за синей каймой леса разом вспыхнул сверкающий рой огней. Сколько их там загорелось?.. Не счесть! Я знал, это включилась в ночной режим новая могучая электростанция, работающая на угле «Черного алмаза»…

И Анна словно бы даже удивленно смотрела на те огни.

- Гляньте-ка, вон загорелось еще одно созвездие!.. А знаете, о чем я думаю сейчас? Я думаю о том, что жизнь иногда дарит нам незабываемые мгновения. Проходят месяцы, годы, но те мгновения не стираются в памяти. Я помню день и час, когда из шахты «Сухой Колодец» на поверхность доставили первую вагонетку угля. Это был уголь из пласта «Черный алмаз»… Помню, как окружили ту вагонетку шахтеры. Сколько было поздравлений, радости, торжества! Я стояла рядом с Михеем Степановичем Верзиным и слышала, он сказал негромко, будто самому себе: «Крепкий черный камень, а внутри огонь». А потом еще тише: «И люди такие же… Антрацит!..» И взглянул на меня ласковым взглядом: «В этом, Анка, вся разгадка «Черного алмаза», в этом самая суть Донбасса».

ВЕРНОСТЬ ТЕМЕ

У Максима Фадеевича Рыльского была постоянная потребность открывать новые таланты. Как-то перед войной, возвратясь из творческой поездки в Донбасс, он увлеченно рассказывал, что встретил там интересного парня. «Мы побывали в шахте,- вспоминал Максим Фадеевич.- Я обратил внимание на чернявого шустрого крепыша, который свободно, как дома, ориентировался в подземных лабиринтах. Под впечатлением всего увиденного я прочел вслух две строчки из Блока:

Черный уголь - подземный Мессия,
Черный уголь - здесь царь и жених.

Шустрый паренек в тон мне закончил четверостишие:

Но не страшен, невеста Россия,
Голос каменных песен твоих.

Это меня поразило. Я разговорился с парнем и узнал, что еще не так давно он работал в одной из шахт Лисичанска, затем окончил рабфак, плавал на судах торгового флота, уже успел издать два сборника рассказов. И, что особенно удивило меня,- заключил свой рассказ Рыльскнй,- так это то, что парень пишет прозу, а сам страстно влюблен в поэзию. Мы почти целую ночь читали друг другу стихи, как бы состязаясь: ну-ка, кто больше знает наизусть!».

Тем чернявым шустрым пареньком был Петр Федорович Северов, ныне известный русский писатель на Украине, автор многих добротных книг о родном ему Донбассе (родился в 1910 году в г. Лисичанске) и о море.

Я не случайно начал свое краткое слово о писателе с давнишнего рассказа Максима Фадеевича. Поэзия, думается мне, сыграла немалую роль в творческом становлении прозаика Северова. Не от нес ли у него восторженно-поэтическое видение мира, горьковское стремление отыскивать в человеке хорошее, возвышенное? Поэзия научила его бережно, экономно относиться к слову, кропотливо искать точное сравнение, неожиданный эпитет, создавать одухотворенный, тонкий рисунок пейзажа.