Легенда о Чёрном ангеле (СИ)

Хозяин — не тот термин, который привыкли использовать в нашей среде, но этот кровожадный упырь на самом деле пёс — верный и преданный, и Спартака, скорее всего, так и воспринимает, выполняя любой приказ с раболепским обожанием. Такие не раскалываются, такие гибнут с гордым видом на кострах.

И я бы, может быть, стал его уважать. Расчувствовался, покорился обезоруживающей верности этого человека с косматой бородой. Наверное, я бы мог. Но не сейчас и не с ним, потому что я ненавижу предателей, а этот человек променял все идеалы, все заветы ради того, чтобы хозяин лишний раз погладил его по голове.

Мерзко. Служить хозяину… разве этого хотят от нас дорожные боги?

— Скажи мне, кто спалил бар “Приют одинокого путника”? Ваша работа?

— Наша, — кивает, и что-то вроде гордости мелькает на заросшем бородой лице. — Во всяком случае, такой вариант обсуждался, если вдруг баба окажется упёртой.

— Язык держи за зубами.

Никто не имеет права называть Марго бабой.

— Не нервничай, — снова усмехается. — Но я точно не в курсе, потому что твои архаровцы в этот момент били меня.

— Надо было убить.

— Вероятно.

Он молчит, глядя на меня, словно изучает. Наверняка, он прекрасно знает обо мне, знает, на что могу быть способен: Спартак — ещё тот мой фанат. Но сейчас я не могу понять, о чём думает этот человек, в чём пытается разобраться, сверля во мне взглядом дыры.

— Но уверен, без новой девки Спартака не обошлось. — Хмурится, почёсывая шею, и от этого мерзкого скребущего по нервам звука мороз по коже. — Она там ещё тот… генератор идей.

Это уже интереснее. Значит, Максимка завёл себе любовь. Да ещё такую, которой позволено идеи генерировать.

А это может быть полезным.

— Что за девка?

— Молодая, красивая, ноги от ушей, — кривит разбитые губы в усмешке, больше похожей на звериный оскал. — В общем, кукушка у Спартака слетела на почве неё окончательно.

Смотрю на часы, понимая, что провёл здесь уже десять минут. Представляю, что там себе воображает Марго, но ещё пару минут тут побуду. Роджер не даст её в обиду, а со всем остальным мы разберёмся.

— Ты её видел? Знаешь, что за баба?

Морщится, и я понимаю, что ему не нравится этот разговор. Вернее, не так: ему не нравится предмет разговора. У некоторых пунктик на эту тему: считают, что бабы — лишний балласт, мешающий свободе, буксир на пути истинного байкера. Видать, этот придурок из такой же породы. И это можно использовать.

Информация — самое ценное, что есть в этой жизни, самое мощное оружие.

— Видел, — кивает. — Но особо не в курсе. Я, знаешь ли, не очень близок к шефу, а иначе не сидел бы здесь.

— Как зовут?

— Познакомиться хочешь?

И снова ухмылка, от которой меня тошнит. От его вида меня выворачивает, словно червяка в супе нашёл. Теряю ли я самоконтроль сейчас? Да. Определённо. Нравится ли мне это? Нет, я не привык психовать, мне сложно с этим справляться, словно, позволь я вырваться демонам на свободу, уже не смогу собрать себя, раздробленного на куски, обратно.

— Заткнись. Просто заткнись, тварь!

Бью придурка, особо даже не размахиваясь, но лохматая голова тормозит о стену с глухим стуком. Потом бью ещё и ещё раз, для надёжности. Просто, чтобы понял, что здесь я задаю вопросы, а шутки свои дебильный пусть себе в задницу засунет.

— Как. Зовут. Бабу. Спартака, — дроблю фразу, разделяя слова ударами, но совсем не чувствую, как мой кулак бьётся о его тупую рожу.

Могу ли я убить его в этот момент? Легко. Но останавливаю себя, когда мужик — я даже не выяснил его прозвища или имени — отползает в сторону, а в глазах чистая, ничем не прикрытая, паника плещется. Всё-таки иногда чужой страх — тот ещё допинг и антидепрессант.

— Я не помню. Аня, кажется, или… Не помню!

— Вспоминай, сука!

— Алла! Нет, не Алла… блядь, как же?! Алёна! Точно! Алёна!

Не знаю, что его сейчас так напугало, но страх буквально вибрирует вокруг, впитывается под кожу, гудит, точно трансформатор.

Смотрю на свой кулак, а на нём кровь. Моя? Его? Не разобрать — сейчас я в таком состоянии, что почти ничего не чувствую. Тело, точно обезболивающим обкололи — полное отсутствие физических ощущений. Нужно уходить, пока я не убил его. Не время и не место. Да и не тогда, когда Марго ждёт и волнуется.

Бросаю последний взгляд на пленника, а он сворачивается на топчане, поджав под себя ноги, и тихо поскуливает. Сплёвываю вязкую слюну на пол и, развернувшись на каблуках, выхожу из бокса.

Время отправляться в “Бразерс” и выяснить наконец, куда подевался Миша. И какого хрена Викинг и охрана клуба его выпустили, если я чётко дал понять, что за пацаном нужно присмотреть?!

Злюсь ли я на Викинга? Нет, потому что он не нянька. У него своих проблем полно, но мне досадно. Потому что для меня попросить помощи — равносильно смерти, а вышло всё не очень красиво. Теперь Марго в панике, а я совершенно не уверен, что всё обойдётся.

Как бы я ни хорохорился, гарантий, что Спартак не убьёт мальца раньше времени, нет. Он же ублюдок, да и не виделись мы слишком давно, чтобы делать прогнозы.

Так, ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.