Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир (СИ)

Всего пять минут спустя после них через юго-западные ворота в город въехал царь Изяслав, позади него в числе его первого отряда следовали Гедовин и Модест. Основное войско осталось под стенами города, внутрь проследовал лишь один отряд в триста тридцать человек. Городская стража, стоящая на воротах сразу открыла их, едва заметив приближающееся войско, они поклоном приветствовали царя Изяслава.

— Рувир — часть Истмирры! — сказал один из них, из-за чего сразу обратил на себя внимание царя.

— Я рад это слышать. Спасибо!

Меж тем князь Древан уточнил у царя, знает ли тот, где находится храм Истории.

— Конечно, я был в Рувире и не раз. Синуш! — позвал он пожилого князя, который ехал по праву руку от Древана.

— Да, ваше величество!

— Ты ведь знаешь Рувир не меньше меня.

— Да.

— Возглавишь людей, а я и первый отряд поеду встречу настоятеля Храма. Если кто здесь что и решает, то только он. Гедовин, Модест, — обратился он к ребятам, повернувшись к ним. — Вы едите со мной.

На ближайшей развилке, Изяслав свернул налево, ступив на внутреннюю окружную дорогу, так или иначе, но настоятель Храма тоже должен был проехать по ней.

— Как он выглядел? — уточнил он у ребят. — Может, он называл свое имя?

— Нет, — ответила Гедовин. — Имя он не называл, а внешне…. Ну, он такой страшный, толстый, наверное, во всяком случае, лицо у него толстенное и с двумя подбородками. У него большая лысина, глазки маленькие и пронырливые, ему, наверное, лет под шестьдесят.

— Если это Гай Броснов, то нам всем не повезло, он не фанатик, но он точно знает, чего хочет. И главной его целью всегда была власть.

Когда Изяслав увидел одетых в серое стражей храма, он замедлил ход и вскоре остановился. Выглянувший из кареты Юрий сообщил об этом Гаю Броснову, тот распорядился ехать дальше, и только когда между ними оставалось метров пять, приказал остановиться. Медленно он вышел из кареты. Царь Изяслав спешился и пошел навстречу к нему. Он был прав, это Гай Броснов, некогда священнослужитель одного из храмов Даллима, человек, с которым он был знаком еще с юности.

— Ваше величество, вы уже здесь!

— Да, Гай, как видите. Надо полагать, вы едете на казнь к храму Истории? Но казнь была назначена на восемь, а уже скоро девять.

— Я знаю, — негромко ответил тот, коротко взглянув на Гедовин и Модеста. — Могу я узнать: отчего вы загородили дорогу настоятелю Храма?

— О, что вы! Я вас надеялся встретить, а не преграждать вам путь!

— И зачем же вы хотели меня встретить? — с наигранным удивлением спросил Гай. — Уж не затем ли, чтобы попросить меня отменить решение предыдущего настоятеля Храма? Попросить не объявлять вас врагом Храма, забыть о том соглашении, которому вы обещали следовать?

— Но я ничего не нарушал!

— Неужели?! А как же завоевание города?

— Я не завоевывал Рувир, жители этого города сами захотели стать частью Истмирры, я лишь хочу согласиться с их выбором. Мне добровольно открыли ворота, можете это проверить, я и мои люди въехали с юго-западной стороны.

— Однако вы, похоже, забываете, что сами дали ультиматум городу: он добровольно переходит к вам, а если нет — вы начинаете войну. Или скажете, такого не было? К счастью, голосование во Всевладограде прошло за один этап и теперь я, как новый настоятель должен вернуть вас в лоно разума. Однако я вижу, что вы не намерены признавать свои ошибки.

— Гай, я хорошо помню то соглашение, и там лишь сказано, что я признаю Рувир за Гриальшем. Но если жители не признают Рувир за Гриальшем, а признают за Истмиррой, то причем здесь я? Я-то ничего не нарушаю! Но так как жители считают себя частью Истмирры, то я, как их царь, не могу отказываться от них в угоду неправильно понятому документу.

Гай усмехнулся.

— Вы всегда умели играть словами, ваше величество! И, тем не менее, это не может нивелировать смысл того соглашения. Вы признали Рувир частью Гриальша и Храм, чьи законы регулируют правопорядок в мире, засвидетельствовал это, чтобы затем держать вас в узде и не давать забыть о данном вами слове. Но вы забыли о том, что говорили, однако мы не забыли! И я, как настоятель Храма, посланник Великого и Всеблагого Алина в земном мире, заявляю вам: я не допущу нарушения закона и сделаю все, чтобы призвать вас к ответу!

Модест невольно вздрогнул. Он потерял всякую надежду. Ничего изменить нельзя, все же предрешено! Но царь Изяслав не растерялся, он упрямо продолжил гнуть свою линию.

— Я очень рад, что в мире есть храм, иначе мир давно бы погряз в хаосе и беспределе тех, кто, пользуясь своей силой, заставлял бы других следовать своей прихоти. Это было бы ужасно, но счастье, что Великий и Всеблагой Алин даровал нам законы, по которым мы можем жить, и если бы не эти законы, наша мерзкая сущность давно бы убила нас. Вот если бы, скажем, магия осталась в мире, то и мира давно бы не существовало. И я понимаю, как важно вам сейчас не допустить возрождения магии, и уничтожить ее повелителя прежде, чем тот вступит в свои права!

Гай рассмеялся, но Изяслав не разделил его веселья и молча и холодно смотрел на него. Тот ответил резко и грубо.