Легенда о Чжаояо. Книга 2

Тут кто-то преградил мне путь. Госпожа Чжоу. Она злобно уставилась на меня: наверное, поняла, что я повесила на нее долг, и явилась потребовать ответа. Не понимаю, с чего эта старушка так разозлилась? Для нее тринадцать тысяч банкнот явно сущая мелочь!

– Матушка… матушка…

Трусливый сынишка наконец-то догнал госпожу Чжоу и попытался ее успокоить. Но стоило ему увидеть меня, как мертвенно-бледное лицо пошло красными пятнами. Смущенно отвернувшись, ученый прошептал:

– За… забудь об этом…

– Забыть?! – оттолкнула его госпожа Чжоу.

Она была стара и горбата, но все еще достаточно сильна. Ткнув в меня пальцем, старушка гневно закричала:

– Зачем ты это сделала? Объясни немедленно!

– Не стоит так сердиться, – сказала я. – Назовите мне ваше полное имя, а я найду кого-нибудь, кто сожжет для вас жертвенные деньги. Так я верну вам долг, который записали на ваш счет.

– Что? Ты умудрилась записать на меня еще один долг? – еще больше разозлилась госпожа Чжоу.

Я смутилась.

– Если речь не про долг, тогда из-за чего вы злитесь?

Госпожа Чжоу швырнула свое зеркальце на землю. Видимо, вещица очень качественная, раз даже не треснула от такого сильного удара. Старушку всю трясло, она заметно побледнела.

– Почему ты пыталась меня обмануть? Я столько лет брожу по Призрачному рынку, все ищу добродетельную жену своему сыну… А ты воспользовалась этим и обманула меня!

Я совсем запуталась. Когда я протянула руку, чтобы поднять зеркало, к нам бросился тощий сморщенный призрак и выхватил его. Он протер стекло рукавом и подул на блестящую поверхность с таким видом, будто это зеркало было чрезвычайно драгоценным.

– Старуха, как ты посмела красть в обменном пункте «Великая инь»?! Ты хоть знаешь, каковы будут последствия?

Ученый за его спиной тотчас принялся торопливо извиняться:

– Моя матушка на мгновение вышла из себя… Простите… Мы возвращаем вам его… Простите, простите…

Обычно призраки невероятно спокойны, даже шутками их не пронять. Неудивительно, что, как только посреди тихого и мирного рынка поднялся шум, все взгляды сосредоточились на нас.

Я сухо кашлянула, собираясь, пользуясь случаем, расторгнуть брак, но госпожа Чжоу неожиданно опередила меня:

– Ты пойдешь со мной и сейчас же подпишешь зеленую бумагу!

Что? Красной бумагой называли свадебный договор, зеленой – развод. Я и сама хотела отделаться от ее трусливого сыночка, однако она первой потребовала этого. Выходит, семейка Чжоу решила избавиться от меня… Любопытно.

Услышав слова матери, ученый встревожился даже больше меня. Он схватил госпожу Чжоу за руку и пролепетал:

– Матушка! Нет…

– Это почему же?! – Госпожа Чжоу была в ярости. – Мой сыночек, ты самый порядочный и добродетельный в мире. Конечно же, ты заслуживаешь лучшего! Нет никакой необходимости подбирать это… это…

Старушка так и не договорила и лишь притянула к себе сына, скрипя зубами и тихо приговаривая:

– Я столько лет ищу тебе невесту… Ну почему ты влюбился в ту, у которой есть связь с другим?

Что-о?

– Старуха, те, кто распускает слухи и злословит обо мне, Лу Чжаояо, долго не живут. Пусть ты мертва, тебе все равно не помешало бы следить за языком.

– Следить за языком?!

Госпожа Чжоу вцепилась в тощего сморщенного призрака и выхватила зеркало из его рук. Не обращая внимания на протесты, старушка протянула стеклышко мне:

– Смотри сама, что там написано! Читай: Лу Чжаояо! В таком-то году и таком-то месяце, где и когда, что и с кем делала! Я старая и ранимая, не могу читать такое вслух! Читай сама!

Я поспешно взяла протянутое мне зеркало. Под пронзительные визги призрака, причитания старухи, обращенные к небу и земле, и призывы ученого примириться слова из зеркала сами собой вторглись в мой разум. Казалось, я разучилась читать. Я прищурилась, потом широко раскрыла глаза, оглядела вещицу со всех сторон, попробовала вспомнить что-нибудь, но так ничего и не поняла.

В год Белого Быка, в третий день десятого месяца, на горе Праха, у стен школы Десяти тысяч убиенных, Лу Чжаояо принудила своего ученика Ли Чэньланя провести с ней ночь. Ее действия были грубы и напористы. В угоду своим порочным желаниям Лу Чжаояо совершила страшное преступление.

Что?.. Что? Я и кто? Ли Чэньлань? Мо Цин?! Что я делала всю ночь? Тем более грубо и напористо… В угоду своим порочным желаниям? Я? Что еще за страшное преступление? Проклятье!

Странное заявление озадачило и встревожило меня. Я спросила у госпожи Чжоу:

– Это шутка? Я могу согласиться с обвинениями в поджогах и убийствах, но это еще что такое? Что за бред?

Я и Мо Цин? Набросилась на него? Обхохочешься! Кто это написал? Решили так подшутить?