Легенда о Дикой

Она перестала считать дни, запоминать дату, сознательно сбивала отлаженный организмом ритм. Внутренние часы всё равно исправно подсказывали ей размер временных промежутков. В доме часов не было.

Незаметно для самой себя она стала искать выходы, размышлять о будущем. Не сразу, очень медленно, но желание продолжать жизнь в ней возродилось.

Идея созвать старых друзей по поводу возвращения пришла случайно. Она попросту пыталась найти что-то, что с работой её не связывало никак. С двенадцати лет в училище, восстановить настолько старые связи будет тяжело.

Эти ребята, её школьные друзья, постепенно перестали интересовать её, когда девушка выбрала свой путь. Большинство её бойцов, как и она сама, были одиночками, не имели крепких ниточек, связывающих с гражданской жизнью. Эти ниточки сами собой истончались и отрывались, сохранялись лишь немногие.

Все старые друзья, дворовые и школьные, оказались неплохими ребятами, любящими её. Они так искренне радовались, обнимали так горячо, что она с удивлением осознала, что когда-то сама любила их, дорожила этими отношениями. Для девушки это стало откровением. Она непринужденно болтала, мучительно пытаясь вновь ощутить те чувства, что испытывала, когда предала этих ребят и принесла дружбу в жертву Конторе. Не получалось.

Память не подводила, но в мыслях вырисовывалась только холодная хроника: сначала отговорки: училище, мол, закрытое, у нас очень мало свободного времени, в выходные если только, нет, на ночь не смогу; потом холодность, постепенно пришедшая с началом тяжелой учебы; окончательно всё сломал отъезд, который только помог оправдать её: перенос личных вещей на квартиру в другом конце города она представила, как отъезд на другой конец страны.

Вот Лёня, бывший одноклассник, тихий и такой правильный, всегда помогал ей, когда она училась в интернате. Помогал и смотрел горящими глазами на неё, лишь только она что-то придумывала, как будто мысли читал. Теперь не прочитает, сидит и улыбается, верит, что праздник.

Лена, которая всё время представлялась Анжелой, романтичная хулиганка. Сидит сейчас в косухе и пьет пиво, пренебрегая бокалами, прямо из горла. Замужем, счастлива. А ведь не хотела никогда, мечтала умереть в тридцать. Что ж, такой шанс ей ещё представиться, однако вряд ли она помнит своё глупое желание.

Андрей, угрюмый парень-сосед, еще с тех счастливых незапамятных времён, когда жива была мать. А у него тогда всё плохо было: родители-алкоголики, несчастная любовь, попытки суицида, а теперь как будто поменялись местами. И не достиг он ничего вроде, женился на однокласснице, ПТУ закончил, слесарь какой-то, выпивает, зарабатывает мало, но глаза-то светятся.

Да и остальные тоже: кто-то изменился, кто-то – нет. Большинство не получили образования, зарабатывают мало, глазами голодными изучают её квартирку (тут она с трудом вспомнила, что сейчас время такое, что плохо всем), а ведь нет ни у кого в глазах такой же безнадёги: все верят в лучшее и шепчут сами себе «прорвёмся!». Конечно, прорвутся. Во всяком случае те, кто не сложат руки…

«Что за праздник? Неужели она в честь приезда так расстаралась?» – недоумевали её друзья. Могли бы они в полной мере понять её, если б знали?

Наверное, смешно, что её не могли убить ни пули, ни ножи, которые меткими руками постоянно направлялись в её сторону, ни гранаты, порой взрывавшиеся под ногами. Не убили её ни свои, ни чужие, не задели подковёрные интриги, плотным клубком катавшиеся по конторе, раны затягивались прямо на глазах, оставляя лишь тонкие полоски шрамов или вообще ничего. Лучшего бойца прикончил текст приказа, простые слова, лишенные эмоций.

Она знала, что это конец, ведь её жизнь носит емкое кодовое имя Проект “Альфа”, а всё, что будет после – всего лишь длинная и мучительно растянутая на несколько десятилетий агония, такая своеобразная «кома души», как говорил полковник Николаев.

Вечер растянулся на несколько дней – она честно пыталась по примеру других прикончить проблемы алкоголем. Не получалось, алкоголь не имел власти над ней, слишком сильно было умение контролировать себя, опьянение не давало ничего, лишь тошноту и нарушение координации.

Переставая чувствовать себя, она отвлекалась от мыслей, трогая одной рукой другую: тело теряло чувствительность и ей казалось забавным щупать саму себя как другого человека. Она медленно приходила в себя и повторяла цикл…

Потом организм начал сдаваться: её тошнило и мутило, появилась неестественная слабость, каждая новая порция алкоголя усиливала тошноту, и тогда процесс потерял смысл. Компания к тому времени рассосалась, пообещав почаще собираться. Жизни не получилось. Хотелось встать и всё убрать, а потом долго отжиматься от холодного пола, до изнеможения, до трясущихся рук, до потемнения в глазах. Только бессмысленно тратить энергию она тоже не умела.

Глава 2. «Ох рано встаёт охрана…»