Легенда о Дикой

Ёж любил спарринги больше всех и постоянно вставал к ней в пару, упрямо стремясь победить, а не научиться. Она чувствовала, что парень стремиться к победе, а вовсе не увлечен отработкой приемов. Ему было нужно победить однажды, стать сильнее неё… и это было нормально. Такая стратегия была вполне уместна в отсутствии реальной опасности и не вызывала беспокойства у Дикой до тех пор, пока девушка не догадалась о цели молодого человека.

Он не пытался занять её место или доказать своё превосходство над остальными, парень просто доказывал, что достоин её.

Она играючи решала проблему при помощи более высокой техники боя, часто не совсем сдерживая себя, била слишком сильно. Его победа была невозможной, и для коллектива не менялось ничего. Все изменения были очевидны только для Дикой.

После каждого такого боя она злилась и на него, и на себя, неожиданно он ей стал симпатичен. А может и вполне ожидаемо в дело вступила простая физиология.

Своё влечение она прятала за жёсткими ударами, но, входя в тесный контакт, скорее сильно ласкала, чем избивала. Он чувствовал это, и потому так упрямо снова лез в бой именно с ней, хотя подобные схватки оставляли серьезные травмы и боль, и нисколько не приближали их друг к другу в повседневной жизни.

Ситуация контролировалась ею, но так не могло продолжаться долго: рано или поздно один из них должен поговорить с другим. Так и случилось, хотя этот странный диалог не был запланирован специально.

Глава 3. Вино, кино и домино

В тот день он снова напросился на спарринг, со столь притягательной и опасной начальницей. Впрочем, последнее время он с поразительной ловкостью постоянно оказывался её партнёром.

На этот раз все пошло хуже, чем обычно: он бросался на неё снова и снова, словно не чувствуя боли. Бой незаметно превратился из показательного в настоящий.

Если продолжать, то Ёж сегодня поедет в больницу или сразу в морг. Конечно, один или два сильных, но безопасных удара не повредили бы ему, но сколько можно повторять этот цикл? Даже для Дикой не представлялось возможным столь долго и упорно сдерживать стремление ответить на очередную атаку по-настоящему, всерьёз.

Она далеко отпрыгнула, уйдя от очередной его атаки и громко крикнула «Стоп!». Дикая невпопад подумала о том, что это сильно напоминает бегство, а значит, можно считать, что победа принадлежит Ежу. Сердце колотилось, а руки дрожали мелкой дрожью, как у наркоманки.

Сравнение было не так уж и далеко от истины. Ей действительно хотелось еще, еще такого горячего боя и такого мужчину. Как давно не было ни того, ни другого…

– Все свободны, ребят, – выдохнула она наконец – сегодня отлично поработали, все молодцы.

Она уже предчувствовала, как ляжет на холодный пол и успокоит бешеный пульс, как только захлопнется дверь за последним из бойцов. А потом пойдёт и уволит слишком активного парнишку: терпение походило к концу. “Это мой проект, и не смей его портить!” – добавила она мысленно.

Все планы испортил простой вопрос:

–Для чего? – Ёж, ну конечно, кому как не ему задавать такие вопросы, – для чего мы это делаем? Мне так кажется, это никому не надо.

Вот оно, отличие. Они всегда спросят зачем и почему. И будут решать надо оно им или нет. Ей было нечего ответить, телохранителю всё это и вправду не нужно.

–Обычно бойцы не задают вопросы, они подчиняются приказам. Все свободны! – она устало опустилась на скамью и проводила взглядом спины бойцов.

«А он ведь красивый…и самый способный. И пусть он свой, пусть должен быть братом, но ведь он не из отряда. Да и отряда нет, нет и приказов. Теперь она сама себе и майор, и полковник. А ведь мне тоже надо…»

И она крикнула ему в спину, зная, что он поймёт: «останься!»

Он резко остановился в дверях и обернулся.

–Подойди! – она хотела попросить, просто позвать, но прозвучал приказ.

Дикая успела несколько раз проклясть неожиданное желание и свои так не вовремя проявившееся эмоции, прежде чем он остановился в центре зала. Парень смотрел ей прямо в глаза, не даря ни единого шанса уйти от ответа:

–Скажи, для чего? – он продолжал начатый разговор, а не спрашивал, о её странной просьбе, поняла она каким-то шестым чувством – Зачем тебе и нам эти дурацкие тренировки? Ты умнее и сильнее любого из нас. Ты – лучшая из лучших, навряд ли простые телохранители составят тебе конкуренцию. Тем не менее, ты упорно продолжаешь здесь работать, методично натаскивая нас. Это может означать, что мы нужны кому-то для другой цели, что нами играют в слепую или, например, что ты готовишь свою армию. В любом случае…А сама ты ЗНАЕШЬ конечную цель этих своих манипуляций?

Он явно не понимал. Ему казалось, что преследуется какая-то цель, что было видно по тону, словно говорившему: «ты пешка, но более высокого уровня, расскажи, кому мы понадобились, зачем, расскажи всё, что тебе известно, и, быть может, я соглашусь, иначе нет».