Легенда о двойниках

– Да я и не собиралась… – с ноткой сожаления сказала Кристэль. – Просто очень захотелось стать королевой. Кто же знал, что они пьют каждое утро святую воду.

– Будь осторожнее. Сначала мы должны убедиться, что в этом городе слыхать не слыхивали о вампирах, а потом начинать действовать.

– Угу, – легкомысленно отмахнулась Кристэль и щелкнула пальцами, подзывая лакея.

– Кристэль! Я серьезно тебя предупреждаю…

– Да поняла я, – раздраженно ответила подруга.

Дверь кареты открылась, лакей вытащил подножку, и Кристэль сошла со ступеньки во всем своем дорожном великолепии.

Светло-зеленое платье состояло из нескольких слоев пышных юбок, пояс был завязан широкой белой лентой, открытые плечи прятались за легкой прозрачной шалью.

Буря медно-каштановых локонов красиво подобрана и открывает изящную белую шею.

Черные глаза под гнетом пушистых длинных ресниц чуть прищурены и внимательно разглядывают дом.

Следом за Кристэль из кареты вышла еще одна девушка, в светло-сером, более скромном, платье.

У нее была белая мраморная кожа, черные блестящие волосы, уложенные на затылке в пучок и раскосые темные глаза.

– Пейдж… – Кристэль обняла подругу одной рукой за шею. – Я смотрю на этом дом, и у меня возникает странное предчувствие.

– Плохое?

– Не знаю. Но что-то случится в этом тихом маленьком городке. Я уверена.

Кристэль еще раз щелкнула пальцами, лакей подхватил все их чемоданы и потащил в дом.

Девушка поднялась по ступенькам крыльца.

«Надо будет познакомиться со всеми жителями этого города, – подумала она. – А потом составить план».

– Я очень устала, Пейдж. Хочу отдохнуть. А тебе даю полную свободу, но только составь мне список всех влиятельных людей этого города, хорошо?

– Ну конечно, Крис. Как всегда.

Кристэль вошла в дом. Усталость навалилась с новой силой. Краем глаза оценив уютную обстановку гостиной, девушка поднялась по лестнице на второй этаж, в свою спальню.

Все дела завтра. А сегодня нужно как следует отдохнуть.

ГЛАВА 2: Кто здесь есть?!

С Северного моря наползал холодный сырой туман. Он тянул свои молочно-белые пальцы к стылым берегам английской земли, пытаясь заключить ее в свои влажные могильные объятия. Сначала стелился тонким, как вата, слоем, потом начинал клубиться грозно, как кучевые облака. В этом тумане терялось и смазывалось все, как будто исчезало с лица земли, заглоченное прожорливой ненасытной пеленой. Туман вел себя неестественно, он был как живой, извивался и подползал все ближе, стремился навсегда слизнуть с лица земли такое место, как проклятое Нориджское кладбище. О, да… это было древнее и заброшенное кладбище, уже несколько столетий служившее пристанищем… чему? Дикому зверю, летучим мышам, совам и крысам?

Но на Нориджском кладбище обитали и более свирепые и могущественные существа, воплощавшие в себе абсолютное зло…

Туман просачивался меж деревьев, молодых, стремящихся в небо, покрытых темно-зеленой бархатной листвой и старых, криво сидящих своими узловатыми лапами в нориджской земле.

Старые деревья недружелюбно и неохотно пропускали туман в свое самое священное место, в свою крипту – заброшенное и всеми забытое Нориджское кладбище.

Когда-то, много столетий назад, когда Норидж только зарождался, когда только был заложен первый камень, тогда появилось и кладбище.

Туман помнил это.

И кладбище помнило.

Туман полз… извивался… впивался в сырую прогнившую землю своими бесплотными жемчужными пальцами.

Вокруг были покосившиеся, мрачные, затянутые паутиной, грязью и гарью, от древнего пожара, надгробия с начертанными на них именами давно забытых людей, чьи кости давно обратились в прах. Были здесь и мраморные гробницы, разбитые и развороченные неведомой силой, и упавшие, прогнившие деревянные кресты, и слепо и злобно скалившиеся памятники.

Но туман стремился дальше, к темнеющей в центре кладбища черной громаде, возвышающейся зловеще и покровительственно, к которой жались маленькие одинокие могилы.

Туман полз дальше…

Еще ближе…

Еще чуть-чуть, и он различил, что это большой, сложенной из черного раскрошившегося камня, склеп, с незрячими безликими окнами, провалом крыши и негостеприимно распахнутыми дверями.

Туман спешил.

Близилась полночь.

Он проскользнул в капеллу. Углы ее, потолок, и окна были покрыты сажей и гарью, затянуты комками старой паутины, здесь же поджали лапы несколько мертвых пауков.

На полу были повалены две разломанные статуи с отбитыми руками и головами. Искореженные подсвечники валялись здесь же, прикрытые слоями паутины.

Темно…

Но туман различал гнилостный запах, идущий от преющих на холодном камне листьев, заброшенных сюда ветром.

На возвышении посреди капеллы стоял вытянутый прямоугольный гроб с покосившейся крышкой. От некогда прекрасной обивки не осталось и следа, лишь виден изнутри краешек красноватой материи и несколько истлевших лепестков какого-то цветка.

Туман затаился в углах, ожидая…

Луна заглянула в злобно оскалившиеся осколками витражей пыльные окна, – полночь.