Легенда о Фейлель

— Нет! — отмахнулся Авенезер. — Конечно, нет. Никто бы не позволил юным особам так рисковать, даже если бы в подобном риске был смысл. Они там вообще помешаны на помощи, поддержке, защите друг друга… А добровольно отказаться от магического дара, пусть и временно, просто для того, чтобы видеть мамочку, которая их не узнает… В конце концов, они же не безумцы… Но на всякий случай я проверил: твои подопечные не волшебницы и их фотографии на 95 % совпадают с тем старым изображением сестёр, что удалось найти корреспондентам. Это практически гарантия того, что наши Эйле — не подделка. Большего процента ожидать немыслимо…

— Ладно, — махнул рукой Марис. — А, во-вторых?..

Вера и Вика Эйле, молча стояли у доски, терпеливо ожидая разрешение сесть за парту. Приведшая новеньких в класс завуч представила девочек другим ученикам, пожелала им найти добрых друзей.

Ученики внимательно разглядывали сестёр. О них знали все: газеты, телевидение рассказывали о счастливом спасении уже много раз. Теперь «знаменитостей» можно было увидеть вживую.

Избалованные школьницы, дети из обеспеченных семей, оценивающе изучали новеньких. Досадно было одно: к внешнему облику двойняшек придраться оказывалось сложно — тонкий вкус и природное чувство моды Эйле были налицо. Каждая мелочь в их наряде, хотя и подчинённом строгим нормам школы, выглядела безупречно. Единственное, что позволяло попытаться отпустить шутку на счёт внешнего вида Виктории и Веры, было, пожалуй, то, что девочки подчёркнуто выделяли свою похожесть: они были одеты и причёсаны совершенно одинаково. Но в этом крылась и возможность дать суровый отпор насмешникам: нас двое, мы вместе, а вы всегда одиноки, а потому слабы…

Элиза вернулась домой. Сегодня весь её день принадлежал только девочкам: никаких других дел. Словно это её родные дети впервые пошли в школу…

Элиза поднялась в свою мастерскую. Она и не знала, что Эшер тоже дома. Она привыкла к тому, что у мужа очень много работы, и он всегда занят. Звонит ей узнать, как дела. И всё. Но её это не пугало. Ведь Эш помогает людям, как она считала. И потом, Элиза всегда чувствовала ЕГО присутствие, ЕГО заботу о себе. И сейчас она ощущала, что ОН тоже волнуется за девочек, за то, как сложится у них жизнь в новом коллективе…

— Во-вторых, — ответил Авенезер, — я, действительно, с каждым днём, с каждым боем устаю всё больше. Он изматывает меня не только своей силой, а своим… великодушием… Он щадит даже воинов противника, не говоря уже о своих солдатах. И создаётся впечатление, что прежний оберег их мира тает, но на его месте возникает нечто иное, пока не оформившееся, непонятное, но в будущем не менее крепкое. И подпитывается оно словно не из одного источника…

— Чёрт! — не выдержал Марис. — Здесь на меня и так ополчилась общественность, активисты, чтоб им пусто было, а там, оказывается, всё не так гладко, как нам надо… А как же твоя хвалёная мощь?!

— Я-то свою часть работы выполняю, — огрызнулся Колдун. — А вот ты всё возишься… почём зря…

Элиза приготовила чистый холст, взяла кисти…

Краски ложились точно и ровно: Вера и Виктория в новенькой школьной форме смотрели с портрета на художницу.

В мастерскую вошла мадам Оски.

— Замечательные девочки, — негромко сказала она, останавливаясь возле госпожи Марис. — И вы как-то сразу полюбились им. Мне даже кажется, что они готовы называть вас мамой…

Элиза тихо улыбнулась.

— Да, они славные. И им так одиноко, — она говорила печально. — Им не хватает материнской ласки… Сядут рядом со мной, обнимут и молчат… А я готова гладить их головки часами… И так на сердце щемит…

— Возишься… — передразнил Марис. — У неё всё не так, как у людей… Её вон вчера огорчило, что я дворника дураком назвал. А тот, видите ли, веник свой не мог с дорожки убрать, когда мы к дому подходили… А она так расстроилась, что скорее к себе ушла… Или вот пару дней назад… Забыл я цветок там какой-то привезти для её подопечной старушки из дома престарелых. Так она опять опечалилась… И всё… Весь запал ушёл: выбежала меня встречать счастливая, думал, что сейчас в объятиях задушит… Где там…

Авенезер недовольно хмыкнул.

— А ты не забывай, — сурово сказал он. — Это она забыла, а ты обязан помнить! У неё на уровне подсознания живёт расплывчатый образ того, кто всегда о ней помнит, кто каждую мелочь, с ней связанную, бережёт, для кого она всегда права и чиста… — Колдун помолчал. — И тот… после еды в зубах зубочисткой ковырять при ней не будет, — злорадно добавил Чародей…

— 70 —

Приближался Новый Год.

Элиза, девочки, мадам Оски и мистер Джой готовили праздник во дворе дома Марисов для детишек из небогатых семей с окрестных улиц. Эшер занимался своим бизнесом, делая вид, что крайне сожалеет о невозможности непосредственно принять участие в подобном действе.

В школе у Вики и Веры наладились отношения и с учителями, и с одноклассниками. Правда, близких друзей девочки себе не завели, но и врагов не нажили.