Легенда о гетмане. Том II (СИ)

В 1657 году году Богдану Хмельницкому исполнилось не более 62 лет и он был еще далеко не старым человеком, но к лету его здоровье внезапно ухудшилось. В молодости и в зрелые годы могучий организм казака легко выдерживал все тяготы и лишения военной жизни, особенно в ту эпоху, когда человек привык постоянно переносить огромные физические нагрузки. Правда, был период, когда гетман сильно злоупотреблял спиртным, однако после женитьбы на Ганне Золотаренко, он резко остепенился. Все же смерть двух сыновей, постоянные военные заботы, проблемы государственного управления не могли не отразиться на здоровье даже этого железного организма. Тем не менее, многиедумали, что болезнь гетмана, ставшая причиной преждевременного ухода его из жизни, связана не столько с физическим состоянием его телесной сущности, сколько с тем,что он оказался сломлен морально и духовно крушением своих надежд на победу над Польшей. В самом деле, еще год назад ничто, казалось бы, не предвещало болезни Богдана Хмельницкого. Однако, получив известие о заключении царем мира с поляками, гетман на глазах стал сдавать. Он впал в тоску и уныние, недуг постепенно подкрадывалсяк нему, а сопротивляться болезни у Богдана Хмельницкого не было ни сил, ни желания. Усилия последних десяти лет его ратных трудов шли прахом, Украйне грозило новое порабощение или, во всяком случае, новая разрушительная война. Выговор от царя и неудача похода Ждановича оказались последней каплей. Больше не было смысла сопротивляться углубляющейся болезни, не было смысла бороться за жизнь.

Предвидя, что дни его сочтены, Хмельницкий в июне собрал раду и предложил казакам избрать себе преемника. Из любви и преданности к гетману в его преемники был избран шестнадцатилетний Юрий Хмельницкий, против чего Богдан вначале на словах возражал, но фактически он, по-видимому, именно на такое решение рады и рассчитывал. Более того, когда миргородский полковник Григорий Лесницкий, друг Выговского, опрометчиво высказался, что гетманскую булаву следовало бы вручить нынешнему генеральному писарю, Хмельницкий рассвирепел. Не в меру болтливого полковника он приказал заковать в кандалы, а Выговский до самого вечера валялся у него в ногах, вымаливая прощение.

Все же, согласвишись с избранием своим преемником Юрия, гетман поручил Выговскому и Пушкарю быть его наставниками на первое время.

Конечно, выбирая в новые гетманы Юрия Хмельницкого, рада исходила из предположения о том, что сам Богдан проживет еще, хотя бы несколько лет, и за это время Юрий возмужает, окрепнет, изучит военное дело. Однако, судьбе бло угодно распорядиться иначе.

Царские послы, прибывшие в Чигирин, застали его уже тяжело больным. Выслушав формальный выговор царя без особого волнения, гетман произнес пророческие слова: «Хоть они и выбрали нашего государя на польское королевство, но это только на словах, а на деле того никогда не будет».

Он доподлинно знал об этом, так как перехватил письмо поляков к австрийскому императору, в котором сообщалось о мотивах, толкнувших Речь Посполитую на обещание русскому царю польской короны.

Уже перед самой его кончиной к Хмельницкому прибыл посол Беневский от польского короля. Ян Казимир еще раз попытался склонить гетмана к выходу из московского подданства.

Хмельницкий твердо ответил королевскому посланнику:

— Я уже одной ногой стою в могиле, и на закате дней не прогневаю Бога нарушением обета царю московскому. Раз я поклялся ему в верности, сохраню ее до последней минуты.

22июля состояние гетмана ухудшилось. Его хватил апоплексический удар (инсульт) и в течение последующих пяти дней он уже не приходил в сознание. У постели Богдана в его спальне с затемненными шторами постоянно сидели заплаканные дочери, невестка-вдова Тимофея с двумя внучками и жена. Безутешная Ганна держала мужа за исхудалую руку, прижимаясь к ней губами, и чувствовала, как жизненная энергия постепенно покидает его. К исходу пятых суток его на несколько минут оставили одного. В комнате царил полумрак, свечи горели только над изголовьем кровати. В этот момент Богдан на несколько секунд пришел в себя и обвел взглядом пустую спальню. Какие-то мрачные фигуры стояли в ее темных углах. Вглядевшись, гетман узнал своих старых боевых товарищей Кривоноса, Кречовского, Нечая, Морозенко, Небабу и других, кто уже давно ушел изжизни. Они стояли, молча глядя на него, и их полупрозрачные фигуры скорее напоминали размытые тени, слабо колышущиеся в неверном пламени свечей.

— Это вы? — с трудом разлепил сухие губы гетман. — Вы пришли за мной?

— Да, гетман, за тобой, — тихо прошелестели голоса и тени двинулись к ложу, на котором он лежал.

Но в это время прямо из сумрака спальни, появилась ослепительная фигура прекрасной женщины, в венке из ярких полевых цветов. Повелительным взмахом руки она отправила тени мертвецов туда, откуда они явились. Сразу же ярко вспыхнули свечи и комната озарилась лучезарным светом.

— Ты ли это ясная пани? — окреп голос Богдана. — Значит, вправду настал мой смертный час?