Легенда о Гуань Юй

Забравшись на крышу, мальчик раскрыл рот, не в силах сдержать потрясенного вздоха. Скрывшееся за горизонт солнце погрузило мир во тьму, но не город на реке. Тысячи фонарей светились в темноте, освещая жителям путь. Множество факелов горели над новыми мостами, а в высоких оборонительных башнях горело яростное пламя, указывая дорогу не успевшим до заката путникам дойти до города.

— Потрясающе, правда?

Легко улыбнувшись, Гуань Юй плавно развернулся, склоняясь в поклоне. Привычно сложив руки перед грудью, мальчик наклонился достаточно для проявления уважения.

— Госпожа Венлинг.

Недовольно цыкнув на слова мальчишки, девочка встала рядом, недовольно сложив руки на груди. Задрав подбородок, она с удовольствием созерцала открывшийся вид.

— И долго мне ждать?

— Простите, госпожа Венлинг, этот мальчик не понимает, о чём вы.

Маленький кулачок остро врезался в плечо. Отпрыгнув на безопасное расстояние, Юй, ухмыляясь, растирал место удара. Прыгая с ноги на ногу, он комично корчился, стараясь вызвать у девочки жалость.

— Сколько раз тебе повторять, зови меня по имени.

— Но ты так смешно сердишься, зачем мне останавливаться?

Карие глаза Венлинг в темноте сливались со зрачком, делая их манящими и пугающими одновременно. Яростно пронзая взглядом несносного мальчишку, малышка, не добившись никакой реакции, только хмыкнула и задрала нос повыше.

— Чего ты так давно не появлялся?

Устало выдохнув, Юй присел на край крыши, свешивая ноги над водой. Болтая ступнями, он смотрел на спокойную гладь, в которой отражались фонари Липина. Чёрная завораживающая мгла реки, казалось, впитывала свет.

— Мы тут завалили небольшой экзамен, вот всех и наказали.

— Все что ли завалили, — потешно выпучив глаза, Венлинг не верила своим ушам, — что же вы за идиоты такие?

— Вот грубить не обязательно, госпожа Венлинг.

— Не ёрничай, вряд ли экзамен был слишком сложным, скорее вы дурни.

Оставшись при своём, Юй решил не продолжать спор. Его давняя знакомая многое ему позволяла, но когда она считала себя правой, проще было полностью игнорировать её заскоки. Мальчик считал это аристократическими излишками, всегда доказывать свою правоту, несмотря ни на что.

— Вот, как отпустили, так и вышел.

— Понятно, а я уж думала, что ты испугался нашей новой встречи.

— Что вы, госпожа Венлинг, я всегда рад вашему обществу.

Вспыхнувшие рядом фонари сгорели в ярком пламени. Падая на землю, они разбрасывали клочки бумаги во все стороны. Нависающая над Юй девочка вплотную приблизила лицо.

— Издеваешься?

— Ни в коем случае.

Продолжая хранить выражение лица, как у говорящего булыжника, Гуань Юй, не поддаваясь эмоциям, пробормотал стандартный для их бесед ответ. Уже давно он понял одну простую вещь: для Гунсунь Венлинг была важна погоня, азарт. Она хотела, чтобы противник отбивался, неважно про что шла речь. Бой, погоня или спор, девочка жаждала противостояния и самым простым способом от неё отвязаться было согласиться с её мнением или изображать из себя полено.

Посверлив наглого засранца праведным взором, Венлинг отряхнула платье и направилась к спуску. Не говоря ни слова, она ждала, когда её собеседник окликнет её, но дойдя до противоположного края, так ничего и не услышала. Гневно развернувшись, она хотела снова вступить в спор, отчитать Юй или в крайнем случае просто позубоскалить с дерзким простолюдином, но на месте, где сидел мальчишка, была пустота.

"Согласие, полено или побег"! Громко расхохотавшись, чтобы девочка наверняка услышала, Гуань Юй стремительно скрылся в бесконечных переулках Липина.

Глава 13

После окончания учебного года молодым неокрепшим умам дали два месяца отдыха. Счастливые дети наводнили Липин, внося суматоху и позитив. Оставив за порогом школы суровые правила и дисциплину, ученики бегали по улицам, устраивая соревнования друг с другом. Казалось, что оковы, сдерживающие их всё это время, окончательно спали.

Но внимательные родственники будущих воинов Огня подмечали сильные перемены в характере своих чад. Уважение к старшим было вбито так глубоко в подкорку, что малейшее проявление недовольства со стороны родителей останавливало любую активность и веселье.

Гуань Юй почувствовал это на себе, вернувшись домой поздно ночью, он застал недовольного опекуна, что, сложив руки на груди, ожидал его около накрытого стола. Остывшая еда и подсохшие фрукты тоскливо ожидали мальчика, пока злобный взгляд сержанта буравил Юй.

Склонившись в уважительном поклоне, ребёнок попросил прощения столь искренне, что Пинг даже растерялся на пару секунд. Внимательно пройдясь взглядом по согнутой спине и поднятым вверх рукам, он обошел сына своего друга по кругу. Недовольно цокая, сержант хлопнул мальчика по плечу, призывая подняться.

— Эко они тебя выдрессировали. Даже не узнать.

— О чём вы, дядя Пинг?

— Да так, — развернувшись, чтобы Юй не увидел скорчившуюся рожу сержанта, мужчина направился к столу, — садись поешь, я пока чаю разогрею.