Легенда о хрустальном яйце

В дни Всемирного студенческого фестиваля в Москве группа сотрудников кафедры Шмакова совместно с Московской лабораторией телевидения впервые в Советском Союзе осуществила самолетный переприем телевизионной программы из Москвы в Ленинград. Руководил экспериментом доцент А. Г. Кондратьев. Опыт блестяще подтвердил мысль Шмакова о том, что для сверхдальнего телевидения вовсе не обязательны радиорелейные линии и кабель протяженностью в сотни километров. Сверхдальнее телевидение— это в конечном счете телевидение спутников; представить сегодня его завтрашний день не так уж сложно. Во всяком случае, гораздо проще, чем профессору Шмакову в сороковые годы. Проще и реальнее!

Вот, например, как довольно просто может быть решена одна из интереснейших проблем — телевизионное вещание сразу для всей территории Советского Союза. Для этого всего-навсего нужна одна ретрансляционная станция на спутнике, запущенном по круговой орбите в плоскости экватора на высоту около тридцати шести тысяч километров. В этом случае угловые скорости спутника и Земли будут одинаковыми, и ретранслятор как бы повиснет над Землей, застынет. Место расположения спутника для нас, разумеется, удобнее всего выбрать в восточном полушарии. На спутник установят чувствительный приемник с антенной, направленной на Землю в сторону передающей студии. Приняв передачи с Земли, космический телецентр усилит телевизионный сигнал и передаст его на Землю, на всё полушарие сразу. Работать такой телецентр будет круглосуточно.

Конечно, при реализации этой проблемы возникает ряд трудностей. Но не завтра, а даже сегодня все они могут быть решены.

Трудность номер один — это энергопитание космической телестудии. Чтобы телевизионную аппаратуру спутника снабдить электропитанием хотя бы на год, на нем пришлось бы установить около тысячи аккумуляторов примерно такого же размера, как и в автомашине «Волга». Можно было бы поставить солнечные батареи. Но для питания аппаратуры космической студии их нужно такое количество, что площадь поверхности батарей превысит сто квадратных метров.

Однако выход есть. Например, такой: использовать атомную электростанцию. Она будет довольно простой и, главное, миниатюрной. Приборам вредная радиация не страшна, а людей на спутнике не будет, так что отпадает необходимость в защите, обязательной во всех атомных устройствах.

Ну, а как может быть решена проблема всемирного телевидения? Аналогично. Для этого потребуется запустить в космос не один, а три спутника, сдвинув их на сто двадцать градусов. И тогда в любом уголке Советского Союза мы сможем смотреть передачи из Лондона и Токио, из Нью-Йорка и Дели, Голландии и Австрии... Щелчок переключателя — и мы на берегу Средиземного моря, еще щелчок — и на экране египетские пирамиды, щелчок — и мы уже в Латинской Америке... Всемирное телевидение! Пока — реальная фантастика, но скоро, очень скоро оно станет привычным, таким же, как нынешнее двухпрограммное.

Впрочем, в некотором смысле всемирная телевизионная передача уже и сейчас не фантастика!

Вспомните трагические события, которые пережила в 1963 году Америка. У себя дома, на другом континенте, благодаря телевизору мы стали свидетелями ужасного преступления, свершившегося в американском городе Далласе. Сначала нам «крутили» пленки, привезенные из-за океана, а потом... потом мы увидели передачу прямо из Америки!

Телесеанс длился всего двадцать минут. Передача не была как следует подготовлена. Аппаратуру, установленную на специальном спутнике «Телстар», пришлось включить раньше времени: американские ученые, конечно, не предвидели, что им придется транслировать на весь мир похороны своего президента...

Этот эпизод — из сегодняшней нашей действительности. А вот другой — из далекого прошлого.

Произошло это в двадцать девятом году. Шмакова неожиданно вызвали к Серго Орджоникидзе. В дверях ВСНХ он столкнулся с Вавиловым.

— И вы здесь? — удивился Шмаков.

— Меня пригласили к Орджоникидзе, — сказал Вавилов. — А вы куда?

— И я к нему. Вы не знаете—зачем?

— Даже не догадываюсь...

И где им было догадаться! Оказывается, в Советском Союзе появился изобретатель, который выдавал себя за итальянца. Впрочем, может, он и в самом деле приехал в Москву с берегов Средиземного моря.

И вот этот загадочный незнакомец в темных очках стал требовать свидания с Орджоникидзе.

— По какому вопросу? — допытывались в приемной.

— Говорю один Серго Орджоникидзе, — на ломаном русском ответил таинственный итальянец. Под мышкой у него торчал внушительный рулон бумаги.

— Покажите ваши документы, — просили его.

— Документы нет. Пропал документы. — Он размахивал руками и настаивал на своем: — Говорю один Орджоникидзе.

— Ну, может, вы встретитесь с заместителем Григория Константиновича? — предлагали ему.

— Нет, — упорно мотал он головой. Потом вдруг протянул рулон и воскликнул: — Мой документы!