Легенда о князе Черном

Купец хрипло втянул в себя воздух и, цепляясь за остатки сознания, продолжил:

– Поубивали всех. Дань забрали себе, освободили девчонок…от мертвых ничего не взяли. Увидели, что я еще жив… посадили на коня… велели сказать, что россы рождаются и умирают свободными, а не рабами…

Манассия, не в силах поверить в происходящее, наклонился еще ниже и непослушными губами повторил:

– Кто?!.

Подбородок умирающего мелко задрожал, и бек едва смог услышать ответ:

– Князь… Черный…

Конная лавина в сверкающих доспехах растеклась по степи, следуя за стягом Ашины – волчицы, со времен каган-бека Обадии увенчанного шестиконечной звездою. Их было не слишком много, но мало какое войско рискнуло бы в чистом поле поспорить с тяжелой хазарской конницей! Она, и только она, решала исход любой битвы в пользу Каганата, и не один народ, не одно государство уже легло под копытами злых боевых коней… Конечно, после былых триумфов расправа над взбунтовавшимися данниками-дикарями не прибавит им славы, но карающий удар следовало нанести быстро. Ведь чем больше добра проходило через крепость с Севера, тем больше доставалось гарнизону!

Это хорошо понимал и Манассия. Он-то знал, каким кладезем для Каганата была Земля Рос, и еще лучше знал, как накажет всемогущий каган-бек недостойных сынов Адонаи, допустивших потерю этой сокровищницы. Не считая мехов, пеньки, меда и прочего, главная дань россов – белые рабыни с длинными косами и голубыми глазами – приносила Хазарии едва не четверть ее фантастического ежегодного дохода. У самого Манассии тоже была слабость к этим наложницам – особенно к совсем юным, прежде не знавшим любви. Устав от развратных и вечно ссорящихся обитательниц гарема, бек испытывал величайшее влечение к застенчивым северянкам, а их тщетное сопротивление лишь распаляло желание. Может быть, это было неосознанное стремление победить свой детский страх перед страшными великанами – россами из рассказов старика Алп-Варгила?

Впрочем, сейчас Манассия молился про себя, благодаря Невыразимого за исполнение давней мечты – хоть немного уподобиться великим полководцам Израиля, громившим врагов Истинного Бога! Он даже исполнился гордости – не ему ли предстоит завершить то, что начал века назад остановивший Солнце Иисус Навин, благословленный умирающим Моисеем? Навин начал победоносное истребление нечестивых гоев – а Манассия вырвет последний росток непокорности у самого могущественного языческого племени.

Лишь одно не давало покоя беку. Сначала он даже не понял, что это, и решил, что это кровь стучит у него в висках от волнения. Но он ошибался, и скоро ему стало ясно…

Где-то далеко рокотали барабаны.

И этот звук явно несся из-за той сплошной стены леса, которая выросла на пути всадников.

Услышав длинный залихватский свист, Манассия натянул поводья и задержал коня. Хазары остановились вместе с ним, ожидая дальнейших распоряжений. Бек какое-то время вглядывался в заросли, но так ничего и не разглядел. Похоже, скрывавшиеся там искренне наслаждались его легким замешательством. Манассия положил ладонь на рукоять меча и крикнул на языке россов:

– Кто здесь прячется?

В ответ раздался чей-то веселый голос:

– А вы сами кто такие будете?

– Я бек Манассия, слуга каган-бека, воин Хазарии!..

Он не успел договорить, как из леса донесся торжествующий вопль:

– А! Тебя-то нам и надо!

Манассия рванул меч из ножен, и секундой позже на дремучую стену нацелились копья его всадников. А еще через миг раздался слитный звук множества спускаемых тетив и рев атакующих…

Вокруг засвистели стрелы. Бека Невыразимый помиловал, но по обе стороны от него завалилось в седлах по всаднику. Манассия злобно дернул за узду оробевшего коня – и обмер… Потому что вслед за новым роем стрел из леса на хазар устремились россы.

Такими их когда-то увидели старики – воины, воспитывавшие Манассию. В кольчугах и остроконечных шлемах, с большими щитами, вооруженные мечами и топорами, язычники бежали в атаку, вновь и вновь выкрикивая какое-то страшное слово, незнакомое беку. А из лесу по-прежнему били лучники!

Манассия было воспрял духом – может быть, стоит рассеять конной атакой пехотинцев, и трусливые дикари разбегутся? Но россы, когда их отделяло от хазар совсем небольшое расстояние, неожиданно замедлили свой бег, сомкнули щиты – и шагом двинулись дальше, выдерживая строй. Казалось, они попадали точно в ритм продолжавших греметь где-то далеко барабанов.

И бек содрогнулся – если они вышли из леса, если они нападают сами… Значит, они уже не хотят отсидеться или отбить атаку хазарской конницы! Дикари хотят уничтожить их всех. Как сам Манассия и его воины уничтожали те бездоспешные ватаги, которые нападали на сборщиков дани.

– Назад! – закричал Манассия, разворачивая коня. Услышав его голос, а может быть – увидев, как хазары поворачивают коней, россы снова заревели и побежали, правда – соблюдая линию щитов.

Беком овладел великий страх… Уже ничего не видя вокруг, он помчался прочь, прижавшись к шее коня и едва не потеряв меч. Позади слышался лязг оружия, крики, над головой свистели стрелы, а проклятые барабаны не замолкали.