Легенда о Красном Снеге

изображал птицу-деву, молящуюся о благе человечества. Мекелес задумчиво пошел дальше, в детстве ему рассказывали сказку, об этой лебедянке. Некогда, когда только род людской начал приходить в упадок. К людям спустилась с небес птица-дева. Она объяснила людям, в чем их несчастье и подсказала, как справится с ним и снова обрести величие. Но глупые люди, вместо того, чтобы послушать ее, заковали в стальные латы и посадили над собой владычицей. Дева сбежала от них, но они настигли ее и убили. Умирая, птица-дева прокляла людей за их жестокость. С тех пор во все людские земли никогда не заглядывает солнце, а из черных, тяжелых туч идет красный снег, и этот снег будет идти до тех пор, пока не упадет ровно столько снежинок, сколько погибло на земле людей, от жестокости и жадности других.

С тех пор людьми стали править первосвященники, изустно передававшие друг другу разные знания. По их повелению так же в Болоде был возведен этот фонтан.

Мекелес припомнил так же, что для полного освобождения от проклятья людям необходимо истребить все зло в себе, как было сказано в сказке "костяны ножом истребить плоть зла, алмазным — самую душу его пригвоздить к священному дереву — Тондерман".

У сказки не было конца, не было сказано, нашелся ли кто-то, кто смог истребить все зло людское на земле, или род людской так, и остался проклятым. Нянька же из сказки

выводила простую мораль: "На мягких подушках в вечность не въехать".

— Зато я, кажется, уже попал в историю, — заметил про себя Мекелес.

Он ругал себя за свои слабости, за этим занятием он прибыл на Болодскую военную почту. Он предъявил фамильную печатку, с гербом рода, и приказал немедля отправить

письмо отцу.

Выйдя от почтарей, Мекелес с увлечением маньяка начал перечислять все свои слабости и пороки. Чем дальше он шел, тем больше пороков открывал, большинство из них были

мнимыми и надуманными, но все глубже уходя в себя, Мекелес находил им неизменное подтверждение.

Выйдя на площадь с фонтаном, Мекелес рухнул на колени и стал молиться, обращаясь к птице-деве. Ее не почитали как святую, пожалуй, ей покланялись первосвященники

людей, но и они не возносили таких щедрых и страстных молитв, какими сейчас осыпал деву Мекелес. Он каялся деве, рыдал и пару раз начинал, было рвать на себе волосы.

Он говорил бессвязно, закончив перечислять все прегрешения, он умолял спасти его, потом сердце его успокоилось, речи стали осмысленнее, поток слов стал иссякать. С первыми лучами солнца он вернулся в таверну, он заказал хозяину рому, и, отпив глоток, провалился в тяжелый сон без сновидений.

Глава четвертая. Лебединая песнь

Известия о гибели "Грегарины" в Лебедь-граде получили от Сорокамоса на следующий день после случившегося. Он писал, обо всем подробно, что пропала Аланка, возможность гибели ее он не исключал, пусть и в самых мягких выражениях на которые был способен. Ни слова, однако, Наместник Лебедь-града в Эолисе не писал о заговоре.

Павлес читал письмо брата в своей спальне. Фелия слушала его, запустив свои тонкие пальцы в соломенные волосы. Случайный солнечный лучик, побившись, сквозь тонкие

шторы, лизнул подлокотник ее кресла и остановился на розовых, чуть приоткрытых губах принцессы.

После отлета "Грегарины" обнаружилась пропажа Занки и сына младшего из Доресов — виконта Мекелеса. Их искали, но не нашли. Граф Карикас предположил, что герцогиня и

виконт такой пробрались на "Грегарину", чтобы не отставать от событий и находиться в самой гуще их. Однако дядя пропавшего виконта — Жорес, отверг такое предположение

сразу же, как полный абсурд и нелепицу. Рассчитывалось, что по прибытии "Грегарины" обратно в Лебедь-град, начнутся приготовления, для отправки на Запад короля и

королевы, после коронации Павлеса (в связи с положением Эолиса свадебное путешествие отменили). Теперь же и этот план обрушился. Судя по тому, что писал его светлость герцог Эолисский, "Грегарина" не подлежала восстановлению.

Бендос III еще ничего не знал об этом, поэтому за завтраком был опечален отсутствием вестей от младшего сына, этот недостаток с лихвой смог возместить старший.

— Отец, — с заминкой начал Павлес, — Утром я получил письмо от брата. "Грегарина" погибла, при подлете к Эолису ее сбил залп, как минимум, пяти Крабов.

Раздался мелодичный звон — королева-мать выронила маленькую ложечку для фруктов. Бледная несчастная мать впилась глазами в старшего сына, взглядом приказывая говорить.

— Сорокамос жив и невредим. Но Аланка исчезла, он послал за ней экспедицию, но от них тоже нет никаких вестей. Брат не исключает, что она может быть мертва, — глядя в

глаза матери, проговорил Павлес.

— Что предпринимает владыка? — спросил Бендос.

— Брат ничего не пишет об этом. Но я не думаю, что мессир Микаэлос бездействует, — предположил принц, — так же он ничего не пишет о Занке и молодом виконте, но это так

же не означает, что они в Лебедь-граде.

— Возможно и так, — сказал старый король, — но… - тут он запнулся.

Бледная, величественная и строгая королева-мать тихо встала из-за стола.