Легенда о Кудеяре

Из канализаций выбрамшись, пошли сразу к озеру отмываться, чтоб переливами на лицевых фасадах не сиять. А озеро у нас дивно-дивное, Кладенец зовется. В размер не так чтоб большое, а глубины немереной, там и водолазам утопнуть – раз плюнуть, а если и полезут на дно, все равно ничего не увидят. Вода в озере темным-темна, а уж холодна вглуби так, что зубы отскакивают, только наверху теплая бывает. А когда город был не город, а так, село Кудеяровка, прозывалось наше озеро Святым, и вокруг него Божьи люди на коленках обползали, кто по разу, а кто и по три раза. Которые от болезней таким манером избавлялись, а которые грехи с себя сымали. От тех пор осталась у нас тропка, коленками обтертая, сейчас только заросла кой-где, а под самым боком у города в Мертвяцкий овраг ныряет. Там ее и не видно вовсе с-под кустов бурьянных, густых и колючих, да деревьев ветвястых. А Мертвяцкий овраг потому, что покойников там завсегда находят, очень удобное место для них. Кого зарезанного, кого удавленного, разные там бывают покойники, со всего, можно сказать, городу, будто вот магнитом каким их туда затягивает. Бабы Мертвяцким оврагом малых ребят пугают, чтоб не шалили, а которая постарше шпана там гулянки назначает, храбрость проверять и перед девками крутить.

Башка со своей командой тоже в овраге бывали, сиживали, пивом угощались, плевки в сторону пускали. А только скушно им там было, мертвяки не веселили. А как нашли себе секрет в канализациях да в Гренуй лыжи навострили, так вовсе от компании старой отделились и место на озере себе другое устроили, напротив руин монастырских. Там у них и тайник с едой выкопан был, и все остальное натаскали, что пригодное. Иной раз ночевали там, когда дома родитель запойный разбушуется или родительница полюбовника нового заведет, или еще какое стихийное представление. А тут тишь да гладь, и комарья совсем не слышно. К воде ветла упала, стволом скривившись, на ней Студень животом улегся и разбитый нос в озере прохлаждает. Аншлаг наконец зубы досчитал, двух не нашел и ругаться стал. А Башка рукав горестно озирал и искал чем обратно приделать. Тут Студень нос из воды вынул и слушает, на замершую ящерицу похожий.

– Опять, – говорит, – звонит. Слышьте?

Аншлаг через дырку в зубах плюнул и отвечает:

– В церкве звонят. Или в ушах у тебя.

Башка тоже слушает, у него в ухе малиновом не звонит, только тюкает маленечко.

– В церкви еще рано звонить, – говорит, – два часа только. А правда звон идет.

– Из озера идет, – заверяет Студень, – там на дне церкви звонят. Город под водой там. Говорят, видно его иногда. Если в солнечный день выплыть на средину озера, то увидишь. А лучше с вертолета.

– Лучше из космоса, – гогочет Аншлаг. – А может, ты еще по воде ходить научишься, чтоб его увидеть? Хочешь по воде ходить?

– Хочу, – отвечает.

– Хотеть не вредно.

– Не вредно, – соглашается Студень. – Дураком быть вредно.

– Точно, – совсем заливается Аншлаг.

– А ты чего хочешь, Волохов? – интересуется как бы невзначай Башка.

– В жизни?

– В жизни.

– Зарезать кого-нибудь хочу.

– А зачем?

– А интересно. Не то что дремучие легенды про утопленный город.

– Он не утопленный, – говорит Студень, – он под воду скрылся, когда его враги хотели разграбить и спалить.

– Веришь в сказки? – ухмыляется Аншлаг.

– Если не проверить, почему не верить? До дна полкилометра, никаких водолазов не хватит.

– Если ни во что не верить – ты готовый псих, – вставляет Башка. – Кто верит – у того защита в голове.

– А я ни во что не верю, – хвастает Аншлаг.

– Врешь. Ты веришь, что зарезать кого – интересно.

– Это как раз проверить можно. Давай? Сам-то во что веришь? И чего в жизни хочешь?

Башка задумался, а потом рукав – хрясь. И второй – хрясь. Оторвал совсем оба.

– На войну хочу попасть. Там тебе сразу ясно станет, во что верить. А если ни во что, то ты конченый псих и садист. Мне брат сказывал, как в отпуск приезжал.

– Ты садист, Аншлаг, понял? – говорит Студень и хихикает.

Но тут звон закончился, и мечтательные разговоры закрылись. Стали обсуждать, чем ввечеру заняться и на какие средства. Потом купаться полезли, до середины озера на спор плавали, да никакого города на дне не высмотрели. А город тот, по слухам, точно кому-то неявно показывался. Куполами золотыми на солнце сверкал, маковками резными и шатрами цветными, разной красотой неописанной в воде проступал. Но, может, и сгоряча чудилось, тоже всякое бывает, мираж называется.