Легенда о лиловом драконе

Ариана безмолвно повторяет за мамой не раз уже слышанную историю, заучивая ее, словно защитное заклинание. И чувствует себя необъяснимо счастливой, не понимая еще ни того, откуда берется это ощущение счастья, ни того, какой ценой однажды придется за него заплатить…

— Мамочка, а как узнать, хороший дракон или плохой?

Мама улыбается и гладит ее по стриженным волосам.

— Не знаю, моя радость. Боюсь только, что хороших драконов сейчас вовсе не осталось.

Ариана упрямо качает головой.

— А я уверена, что остались! Ах, если бы мне только повстречать такого — настоящего хорошего дракона! Я бы!..

Ариана распахнула глаза, резко оборвав воспоминания. Глупая девчонка! Глупые мечты! Они все разбились об острые скалы реальности! Давно, много лет назад. И мамы больше нет, и никто не скажет, что все еще будет хорошо...

Сказки кончились.

Ариана захлопнула книгу и бросила ее в корзину со старьем. Туда, где уже поблескивал каплевидный сиреневый камешек…

Глава первая: Лил

Июль 790 года

от появления драконов

Лил злился. Слишком хорошо он понимал, по какой причине мать именно сейчас послала его проверять силки. Не хотела, чтобы надумавшая навестить ее сестра снова повстречалась с Лилом. В прошлый раз, когда тетушка Ана попыталась погладить его по голове, он огрызнулся и сбросил ее руку, а мать, очевидно, решила, что нынче Лил окончательно потеряет над собой контроль и покалечит ее драгоценную сестрицу. Она все время этого боялась и, как ни старалась, не могла скрыть своего страха от сына. И пусть Лил никогда не давал ей повода подозревать его в несдержанности и агрессивности, но все-таки он был тем, кем был, и избавиться от своего проклятия не имел ни малейшей возможности.

Но это вовсе не значило, что он должен позволять кому бы то ни было себя жалеть! Пусть люди приберегут это нелепое желание для себе подобных. А он не нуждается!

Лил прищурился, издалека прикидывая, какая сегодня добыча попалась в капкан. Вообще он не любил эти человеческие приспособления для ловли животных, предпочитая настоящую охоту. В этом случае они со зверем были на равных, и либо один из них ускользал, оставляя противника голодным, либо второму удавалось победить и добыть себе еду. А силки, капканы, сети обманывали животных, губя их в самый неожиданный, самый сладкий миг победы, и поэтому казались Лилу кощунством.

Но с тех пор как с мамой произошло несчастье, приходилось охотиться за двоих, и рисковать он больше не мог. Ставя ненавистные ловушки и вынимая из них добычу, Лил испытывал горькое чувство вины, и даже легкая улыбка матери, встречающей его с охоты, не приносила должного удовлетворения и не изгоняла из души стыд.

То, что капкан сослужил свою службу, Лил понял сразу: запах крови не почуять было невозможно. На душе заскребли кошки, а значит, следовало побыстрее забрать добычу, не осматривая раны, не прикидывая, сможет ли зверь с такими повреждениями выжить в лесу, если поддаться на уговоры совести и отпустить его на волю. Несколько раз, несмотря на угрозу остаться голодным, Лил именно так и поступал, но в большинстве своем раны пойманных животных были таковы, что жизни им оставалось на пару часов даже в случае его милости.

Однако торопиться Лилу не хотелось. Он был обижен на мать и предпочел бы не видеть ее, пока не уляжется злость из-за сегодняшних невзгод. Впрочем, как оказалось, Лил ничего не знал о настоящих неприятностях. А вот они уже караулили его, да еще и там, где он никак этого не ожидал.

Запах раненого животного расслабил Лила и перебил другой, чуть менее сильный, но гораздо более опасный дух охотничьей собаки. Простых собак Лил не боялся — они не причиняли вреда, а вот охотничьи видели в нем зверя, добычу, которую следовало сначала загнать, а потом подарить хозяину, человеку. От таких собак и пахло иначе: кожей ошейника, сеном придомовой будки и остро ощущаемой ненавистью к своей потенциальной жертве.

Лил старался держаться от них подальше, небезосновательно полагая, что их хозяева не откажут себе в удовольствии испытать подопечных в охоте за таким, как он. Но сегодня, когда свора грызущихся шавок выскочила прямо на него, прятаться Лилу было некуда. Он только успел подхватить пару камней и выдернуть из-под корня дуба крепкую тростину, готовясь к обороне.

Но собаки, увидев его, вдруг остановились. Сбились в кучу, нюхая воздух и пытаясь определить, что за существо перед ними: Лил пах не человеком, но он пах и не зверем. Во всяком случае, не тем зверем, на которого привыкли охотиться собаки. Даже разъяренный медведь не источал такой опасности, как вставший между ними и добычей невеликого роста двуногий. Нет, не его палки испугались собаки — хозяин, бывало, и не такой гонял. Но незнакомец казался страшнее хозяина, и псы застыли, переглядываясь, не понимая, что им делать дальше…