Легенда о лиловом драконе

Лил инстинктивно запустил пальцы в волосы. Ну да, следовало догадаться, о чем будет ее вопрос. Странно, что она до сих пор не бросилась от него бежать, не принялась истошно звать на помощь, не схватила первую попавшуюся палку, чтобы защититься от него, Лила. Последнее было не только самым болезненным, но и самым обидным. С людьми, которые сразу брались за оружие, невозможно было о чем-то договориться или что-то им объяснить. Страх моментально застилал им глаза и лишал разума. Как будто Лил собирался немедленно превратиться в дракона и сожрать их вместе с плащом и ботинками. Тьфу, да ему даже думать было тошно о подобном. Лил уже и забыл, когда в последний раз принимал образ ящера — лет шесть точно прошло с тех пор, как он опалил матери ногу и зарекся когда-либо еще подвергать ее такой опасности. Но люди, конечно, не знали об этом его решении и продолжали впадать в панику всякий раз, когда впервые его видели. Лил уже смирился — и только маму было бесконечно жалко: она воспринимала нападки на него гораздо ближе к сердцу, чем сам Лил, и очень страдала оттого, что у него нет друзей. Может быть, поэтому и назвала племянницу Райаном? Ведь драконы не связываются с девчонками.

— Много ты знаешь драконов! — буркнул он, стараясь предугадать дальнейшие действия Арианы. Почему-то ему было чрезвычайно важно ее отношение к нему и несмело радовало уже то, что она не испугалась, что в глазах у нее нет отвращения, а только любопытство, за которое Лил был по-человечески благодарен.

— Совсем не знаю, — легко согласилась Ариана. — Ты первый. А это… больно?

— Быть драконом? — глупо спросил Лил, пытаясь решить, можно ли теперь уже расслабиться или все-таки через секунду-другую она осознает, с кем разговаривает, завизжит и бросится жаловаться родителям.

— Превращаться, — объяснила Ариана. — Мне мама в детстве рассказывала сказку про желтого дракончика, и там он плакал всякий раз, когда ему приходилось из мальчика становиться драконом. Я тогда думала, что ему очень больно…

— Мальчик плакал не из-за этого, — угрюмо сообщил Лил, который тоже отлично знал эту сказку. Мама рассказывала ее, чтобы объяснить маленькому Лилу, почему люди так боятся даже детенышей драконов. В ней уставший, измученный Желка, которого безжалостные хозяева показывали толпе вместо циркового клоуна, вырвавшись на свободу, уничтожил половину ненавистного города вместе с его жителями. — Он плакал, потому что люди издевались над ним, а он не понимал, за что.

Ариана хлопнула длинными черными ресницами — одних этих ресниц было довольно, чтобы распознать в ней девочку.

— Над тобой… тоже издеваются? — со страхом ­— за него! ­— спросила она. И Лил совершенно растерялся.

— Я все же не цирковой дракон, — сказал он единственное, что смог придумать. — В меня тухлыми яйцами не швыряют.

Но Ариана вздохнула.

— Мне так жаль, — расстроенно произнесла она. — Это… неправильно… Нельзя обижать людей только из-за того, что они не похожи на тебя.

Как часто мама повторяла Лилу эти слова — словно заповедь. Только почему-то именно Ариане Лил вдруг поверил. Но все-таки напомнил — из вредности:

— Я не человек. Я дракон.

А Ариана неожиданно хихикнула.

— Надеюсь, сытый дракон? Потому что от меня большого проку не будет.

Лил снова хмыкнул. И это он тоже слышал: каждый второй человек начинал разговор с его матерью именно этими фразами. Но сейчас они вовсе не казались Лилу оскорбительными. Ариана задирала его, но ему это нравилось.

— Если ты внимательно слушала сказку, то в курсе, что драконы не убивают детей, — ответил он. — Хотя, возможно, у людей ее рассказывают по-другому. Но тут уж сама выбирай, кому верить.

Ариана переступила с ноги на ногу, как будто принимая решение, а Лил замер с ощущением, что он ожидает приговора. Не считая матери, Ариана была первым человеком, который просто с ним разговаривал. Он и не знал, насколько приятной может быть обычная беседа. И насколько близкой сразу становится принимающая его девчонка.

— Я верю тебе, — после недолгой паузы произнесла она, и Лил незаметно выдохнул. — Хоть ты и строишь из себя дракона.

— Я не строю, — ошеломленный ее словами, проговорил Лил. — Я и есть дракон.

Ариана забавно наморщила носик.

— Ну да, ну да, — скептически сказала она, а Лил напряженно схватил ее за руку.

— То есть ты считаешь, что я лгу? — прямо спросил он, хотя голос едва не задрожал от разочарования. Конечно, если она просто не поверила ему, если решила, что он выдумал про дракона, — это объяснило бы отсутствие в ее поступках страха, а в словах — отвращения. Вот только он-то уже узнал, каково это — не быть отверженным. А теперь предстояло возвращаться к реальности…

Свободной рукой Ариана осторожно коснулась его челки, при опущенной голове совсем скрывающей светлые, почти желтые драконьи глаза. Мама специально ее не стригла, пытаясь заставить людей воспринимать Лила как мальчика, а не как оборотня, но большой пользы это не приносило. Сиреневатый блеск волос, в отличие от глаз, скрыть было невозможно. Лил эту челку откровенно ненавидел. А вот Ариане она, кажется, понравилась.