Легенда о маленькой Терезе (СИ)

- А не надо меня понимать. Выводи Алмаза, - улыбнулся Ренард, похлопал парня по плечу, а потом тихонько, не в силах больше в себе держать нечаянную радость, добавил: - Меня Тереза простила. Понимаешь, Милош? Простила и пришла ко мне! Я сегодня самый счастливый человек на свете, и никакая Эмелин мне этот праздник не испортит.

«Опять эта девушка…» Милош едва сдержался, чтобы не высказать вслух недовольный свой вздох – только головой покачал, глядя, как от одного только имени загораются нездоровым блеском глаза Ренарда. Он одержим этой девушкой, и до добра эта странная связь вряд ли доведет. Но об этом ли твердить влюбленному человеку? Да и ему ли, конюху, вразумлять самого короля?

- И что теперь делать будете с этим? – осторожно спросил Милош, выводя Алмаза.

- Понятия не имею, - пожал плечами Ренард. – Смотри, не ляпни только никому. У Терезы из-за меня проблем быть не должно.

- А то, что у Вас могут быть из-за этого проблемы, не боитесь?

- Не боюсь. Я сам виноват, так что если расхлебывать, то только мне. Смотри, Милош, кроме тебя о Терезе никто не знает. Если что – с тебя спрашивать буду, и ох не повезет тебе, братец, если проговоришься!

- Да не пугайте, - улыбнулся паренек. – Сами ж знаете, не скажу никому.

- Знаю. И за это тебе большое человеческое спасибо!

Ренард вскочил на коня и натянул поводья.

- Надолго? – спросил Милош. – Что сказать-то, если искать Вас станут?

- Да ничего не говори. Покататься уехал.

- Вы к ней? – не унимался паренек.

- Нет. Говорю ж, просто покататься.

Просто покататься… Просто выпустить на волю мятежную душу! Он пришпорил коня и ускакал, оставив за собой лишь столб пыли. Выскочил за ворота, направил Алмаза в глухое, безлюдное поле… Скакать навстречу ветру так, чтоб уши закладывало! И он несся вперед, успев отметить, что на эту скачку похожа вся его жизнь: вот так и бежит он по ней против ветра, ища препятствия на дурную свою головушку! Но разве не стоит глоток сегодняшнего счастья мятежных порывов? Разве хотел бы променять он свою неправильную, но чистую, трепетную привязанность к малышке на тихую гавань с покорной, но по-прежнему чужой Эмелин? Едва ли. Такова его судьба. Любить одну, а быть с другой. И раз уж такова его доля, он выпьет до дна всю чашу горьких разлук, запретов и предрассудков. За минутную радость, за секундную яркую вспышку! И если настанет час расплаты за украденное у судьбы счастье, он заплатит, он готов! По крайней мере, в эту минуту ему действительно казалось, что пережить удастся все на свете, если рядом будет его маленькая крестьяночка. Он летел навстречу ветру и вспоминал ее улыбку, тихий голос и счастливый смех, ее отчаянные слезы и тихую мольбу, робкие, неуверенные, но такие жадные, требовательные прикосновения маленьких ее ладошек и теплых мягких губ.

Окольными путями Алмаз вынес его к озеру – тому самому, где всего пару часов назад он обнимал безрассудную свою девочку. И так захотелось увидеть ее снова… Ну хоть мельком, одним глазком! Опасно, конечно, появляться сейчас в деревне – заметить могут, а то и слухи поползут, но… «Мы же осторожненько! Мы же только издали посмотрим!» Ренард улыбнулся собственному мальчишескому задору и пришпорил коня.

***

Этот звук ни с чем не спутать – звук кнута, обнимающего человеческое тело. Глухой, с присвистом и громким шлепком, сопровождающимся порой нечеловеческим криком. Здесь, правда, криков не слышно – не то бедолагу уже забили до смерти, не то уж больно гордый кто-то попался. Но вот сдавленный стон долетел вместе с ветром; долетел и… Ренард не успел ничего и подумать, а Алмаз, получив неожиданно сильный удар по бокам, уже перелетал через невысокую деревянную ограду знакомого двора. Ренард летел на звук кнута, и ему безумно не нравилось, что звук этот раздается за домом Терезы.

Кончик кнута взметнулся в воздухе и устремился к лежащей на земле девчонке. Тельце содрогнулось, пальцы вцепились в траву, и только жалобный стон, почти неслышный, все еще молил о пощаде.

Обезумевший палач стегал собственную дочь, не осознавая. Он не понимал, что делает, что девчонку попросту забьет до смерти; перед глазами – лишь отчаянная отцовская боль и пелена грядущего позора.

- Отойди от нее!

Посторонний выкрик остался незамеченным. Крестьянин не видел несущегося всадника, не слышал грохота конских копыт, как не видел истекающую кровью дочь и не слышал ее мольбы. Кончик кнута, распоров кожу, опять взметнулся в воздух…

- Идиот, она же дочь твоя!

Ренард остановился между ними, подставляя себя под удар, предназначенный для Терезы. Плечо обожгло, под разорванным рукавом засочилась горячая королевская кровь. Ренард перехватил орудие казни и вышвырнул далеко за ограду. Растерянный крестьянин все еще махал рукой, «стегая» заблудшую дочь уже несуществующим кнутом и, кажется, совсем не замечал преграду.

- Малышка, руку!

Заслышав знакомый голос, Тереза собрала последние силы и чуть привстала, потянувшись к протянутой ладони склонившегося над ней мужчины. Одним резким рывком Ренард затащил девчонку на коня и рванул прочь отсюда.

- Держись, малышка! Держись за меня крепче!