Легенда о невесте людоеда (СИ)

— Получается, что дети у вас никогда не видят своих родителей. Их воспитывают… другие, — Терисия чуть не сказала «воспитывают чужаки», но вовремя заменила более подходящим словом. Впрочем, даже с нужным словом, король монстров явно не собирался продолжать разговор.

— Спокойной ночи, — негромко сказала девушка.

— Спокойнее некуда.

8

Вопросы от человеческой девки так разозлили короля, что он еще долго не мог уснуть. Злость была странной: в этот раз она была не как волк с огромными клыками, что разрывает каждого, кто попадается под руку. Это было тихое, ноющее чувство. Как мозоль, как заноза. Тролль пытался понять причины своего испорченного настроения, искал подвох в словах пленницы, но чем больше думал, тем глубже загонял в себя занозу злости.

На следующий день он приказал вынести воду после купания пленницы, вместо этого принести ещё больше чистой воды, еще больше тряпок. Пусть хоть намывает комнату, хоть моется сама — ему всё равно. Всё равно ей недолго осталось, пусть радуется, от радости может и правда жиреть быстрее станет.

Пока меняли воду, девушка спала, а тролль следил за тем, чтобы слуги даже случайно не касались её клетки. Потом тролль запер дверь на ключ, хранившийся у него на шее в единственном экземпляре. Клетка же осталась незапертой специально, чтобы девка выходила и занималась тем, чем хочет.

Вместо ожидаемого снега, ведь с утра был мороз и иней на засохшей осенней траве, вдруг полил очередной ледяной дождь. Капли стучали по доспехам и шлемам побратимов, заливали глаза, попадали за шиворот, из-за чего нижняя одежда моментально промокала. Воины ругались на погоду, их обувь тонула в грязи, но все были твёрдо настроены без добычи домой не возвращаться. Может потому группа охотников во главе с королём всё же смогла догнать подстреленного из арбалета оленя. Еще несколько охотников подстрелили двух куропаток и нескольких кроликов.

После охоты мужчина стал одним из немногих, кто отправился в купальню. Слуги в этой части замка, завидев приближение солдат, живо подкидывали жару под огромные металические котлы с бурлящей водой. Королю полагался свой собственный котёл на обособленном постаменте. Места в нем вполне хватило бы и на еще одного-двух троллей его телосложения, но сегодня хотелось побыть одному. Даже разговоры купающихся в соседних котлах солдат не мешали расслабиться: правитель закрыл глаза, вдыхая запахи теплой воды с благоухающими травами. Он начинал уже дремать, но от провала в сон отвлекли осторожные прикосновения к волосам. Обернулся — служанка стоит с ребристым мылом-расческой в руках.

— Могу я расчесать ваши волосы, правитель?

— Нет, — буркнул он в ответ сердито, и добавил, — сам справлюсь.

Буквально вырвав из пальцев служанки мыло, король одним понятным жестом прогнал её, словно надоедливое насекомое. Не переча и не задавая тупых вопросов, та упорхнула помогать другим посетителям купальни. Тролль не любил подпускать к телу кого попало, не любил прикосновений, в том числе и к волосам. Многие знали его эту особенность, многие, но не все.

Принявшись яростно вычесывать мылом сальные волосы, король будто хотел вырвать их, однако причина ярости, конечно, пряталась не в волосах. Заноза злости, засевшая в его душе со вчерашней ночи, под действием расслабления и пара начала медленно пускать гной: тролль вспоминал своё детство. Как его впервые привели в эту же купальню, ведь тогда он достиг того возраста, чтобы купаться среди мужчин. Как отец окунул его с головой в кипяток, держал за волосы, не давая выныривать целую вечность. «Первое боевое крещение», так он это называл.

— Сделать воду погорячее?

От неожиданного вопроса мыло чуть не выскользнуло в воду. Рядом на полусогнутых стоял старик ведром в руке и щипцами, в которых зажат тлеющий уголёк.

— Не нужно.

Старик с улыбкой поклонился и пошел задавать тот же вопрос лежащим в соседнем котле. Король помнил этого старика: казалось, что тот всегда был преклонных лет, всегда выглядел как сейчас, словно он дошел до какого-то предела старости и больше не менялся. Когда-то, говорят, он тоже был воином, но потом добровольно ушел в прислужники. Заниматься делами в замке, заботиться о скотине в сарае да подкидывать угли под котлы в мужской купальне ему стало милее, чем охотиться и сражаться.

Тролль вдруг словил себя на мысли что завидует старику. У него же самого из-за происхождения выбора стать прислужником не было, он мог быть только королем. Сильнее всех. Смелее всех. Всегда первым бросаться в бой и последним уходить с поля битвы. На его совести все провалы его народа, он судья им и их поступкам. За это получает лучшее место за столом, лучшие женщины хотят родить ему наследника, а все воины стремятся стать приближенными и друзьями. Большинство из «друзей» мечтают занять место правителя, но вот только его самого никогда не спрашивали хочет ли он занимать это место. Не спрашивали, чего он хочет в принципе. А он хотел…

— Не важно, — произнес он вслух тихо, обращаясь к самому себе. — Не имеет значения.