Легенда о «Ночном дозоре»

– Не расстраивайся, – утешила его Катаржина, – я тоже не все смогла предусмотреть. Если бы я сразу поняла, что тебя опекает эта голландская девка! Я бы не выпустила ее из своих рук!

Старыгин вспомнил, как там, во Флоренции, она поспешила забрать у него пудреницу, которую уронила в магазине его соседка по самолету, и обещала передать эту пудреницу продавцу – но и не подумала это сделать! Почему? Не потому ли, что в этой пудренице было заключено какое-то важное сообщение для него?

– Ну да, ну да! – ответила Катаржина на невысказанный вопрос. – Она пыталась передать тебе место и время встречи. И еще кое-что сообщить. Но ты должен был играть по нашим правилам, так что пришлось подбросить тебе карту, а ты же умный, ты сам все сообразил. И думал, что провел меня?

– Ты прекрасно знала, куда я иду! И ты…

Только теперь Старыгин сообразил, отчего ему показался знакомым платок на шее задушенного двойника сержанта Ромбута Кемпа.

– Это ты его убила? – в ужасе спросил он.

– Да, потому что этот разгильдяй Лойза задержался, – хладнокровно ответила она.

– Но для чего было убивать всех этих людей? – вскричал он.

– Чтобы они не смогли помешать… – загадочно ответила Катаржина.

И тут он понял, кого ему напоминает ее голос – именно она разговаривала с неизвестным человеком в келье, а он, Старыгин, полз во тьме, пытаясь спастись.

– Кто же ты такая? – воскликнул он, словно впервые увидел эту черноволосую женщину.

– Доктор Катаржина Абст! – ответила она с насмешливой гордостью.

– Хоть это правда! – выдохнул Старыгин. – Я думал, что в тебе все – ложь!

– Да, я действительно доктор Абст, – продолжила она, не обращая внимания на его слова. – Только вот вряд ли ты догадаешься, в какой области лежат мои научные интересы! Докторскую диссертацию я написала на тему «Значение карт Таро для мировоззрения позднего Средневековья». И во время работы над этой диссертацией я сделала такое удивительное открытие! Такое удивительное, – повторила она, понизив голос, – что я не стала делиться этим открытием со своими коллегами.

Она ненадолго замолчала, а затем продолжила, глядя Старыгину прямо в глаза:

– Вот ты – реставратор. Представь, что ты реставрируешь какую-нибудь знаменитую картину, общепризнанный шедевр, и вдруг… вдруг эта картина под твоими руками оживает, ее персонажи начинают дышать и говорить? Ты, конечно, понимаешь, что это – нечто сверхъестественное, что ты, сам того не ведая, коснулся чего-то высшего, перешел черту… Девятьсот девяносто девять человек из тысячи, наверное, испугались бы и пошли на попятную! И это обычное явление, но ведь ординарным, сереньким людишкам, простым обывателям судьба никогда и не предоставит такой шанс! Иное дело – ты! От тебя зависит, чтобы картина ожила, ты чувствуешь себя Творцом! Так неужели же ты испугаешься и отступишь, даже если для этого придется продать душу дьяволу? И это при том, что мы, ученые, в массе своей материалисты, и наверняка не доказано, есть ли она вообще – душа…

Как видно, в существовании дьявола Катаржина не сомневалась.

Старыгин ничего не ответил, и Катаржина посчитала его молчание за ответ.

– Вот и я не отступила! – проговорила она с неожиданной силой. – Вот и я не отступила, встретившись со своим повелителем!

– Повелителем? – как эхо повторил Старыгин.

И в эту секунду из тени за колонной выступил второй человек.

Одетый во все черное высокий мужчина, лицо которого было похоже на тысячи других лиц – и не похоже ни на одно лицо в мире, как будто оно было переменчивым и подвижным, как ртуть.

Внезапно Старыгин понял, кто стоит перед ним.

Тот человек со старинной фрески, которую он только что видел. Второй игрок в Таро, игрок, одетый во все черное. Но не только игрок – он еще и воплощение тринадцатого аркана.

«Тринадцатый аркан, – вспомнил Дмитрий Алексеевич текст старинного трактата. – Имя его Мем, или Смерть. Тайный смысл его – любовь и таящееся в ней разрушение, смерть и перевоплощение. Мир, который зрит человек в данную секунду, есть неподвижная форма, застывшее мгновение вечно живущего, непрестанно изменяющегося истинного мира, который подобен океану, ежесекундно создающему собственные берега, на время ограничиваясь ими, чтобы тут же разрушить их и заново воссоздать…»

– Для того чтобы мир находился в равновесии, – заговорил Черный Человек, как будто прочтя мысль Старыгина и продолжая ее, – необходимо, чтобы каждый его элемент уже носил в себе собственное будущее, а значит – и собственную смерть!

– Смерть и перевоплощение! – подхватила Катаржина.

Старыгин хотел ответить им, хотел им возразить, но его охватило странное оцепенение, странное равнодушие, безразличие к тому, что произойдет. Он почувствовал, что все уже предопределено, все уже записано в книге судьбы, и никакие его действия ничего не могут изменить.

– Ты привел нас к картине, – удивительно мягким, убаюкивающим голосом проговорил Черный Человек. – Ты снял заклятие шестого аркана и открыл для меня этот вход. Твое дело сделано, и ты свободен. Окончательно свободен.