Легенда о Ричарде Тишкове

А ему вдруг стало стыдно. Пожалуй, он никогда в жизни столько не говорил. Дураком себя он вовсе не считал — знал, что не глупей других. Но еще знал, что никому его мысли особенно не интересны, вот и молчал, а если говорил, старался покороче.

— Вот так-то, — закруглил Ричард длинный разговор. — Если ты к человеку по-человечески — никогда он тебе ничего плохого не сделает.

Он вдруг вспомнил, что Шурик небось давно уже притащил гитару. Они пошли к клубу. Но тут Ричард почувствовал, что сейчас играть неохота. Чего ради? Доказать тем двум? Успеет еще, докажет…

Он оставил Зину подождать у входа, а сам заглянул в зал и сказал Шурику:

— Ты извини, так вышло… Понимаешь — девчонка ждет…

Шурик сделал хитрое лицо и поощрительно подмигнул.

Ричард уже повернулся, чтобы идти, когда Шурик окликнул:

— Стой, ключ-то у меня…

— Да ладно, — махнул рукой Ричард. Но ключ все же машинально сунул в карман.

Они пошли в скверик возле кино и сели на лавочку. Ричард держал руку у нее на плече, но — и только. Он вдруг спохватился:

— Ты бы хоть о себе рассказала. А то все я да я.

Она, помолчав немного, пожала плечами:

— А тебе будет не интересно.

— Почему не интересно? — возразил он. — Интересно!

Но настаивать не стал.

Потом они еще погуляли, и Ричард рассказал ей, как плавал матросом по Волге. Он и раньше говорил про это девушкам, но больше про разные веселые истории, как ребята приловчились очищать технический спирт и тому подобное. А сейчас хотелось о другом.

— Вот ты смотри, — объяснял он Зине. — Допустим, рейс Москва — Астрахань. Оттуда могут в Ростов, еще куда-нибудь. Заработки, конечно, приличные, особенно на разгрузке-погрузке. Деньги ребята привозят, нечего грешить. Вот тебе, например, такой случай. Он два месяца плавает, а в Москве у него жена. Два месяца — ведь срок? Знаешь, как ребята психуют? Тем более — что она тут одна делает?.. Конечно, ревность — пережиток, но когда он там вкалывает, а она в Москве гастроли дает, тоже, удовольствие маленькое. Никаким деньгам рад не будешь… Ну вот сама посуди — не так, что ли?

Она кивала неловко, прижимая подбородок к груди — прятала шрам. Ричарду было жалко девчонку, хотелось успокоить, но он не знал, как это сказать, и только легонько похлопывал по плечу…

В конце концов они все-таки пришли к нему в общежитие. Ничего такого он не хотел — просто посидеть рядышком в темноте при блеклом заоконном свете, погладить по щеке… Ну, поцеловать…

А вышло — как с другими…

Но что-то все же было иначе. Сперва он не понимал, что именно, потом вспомнил и удивился: ведь она не слышала, как он поет. Даже не знает толком про гитару. Он ей сказал: «Так, балуюсь…» Мало ли кто балуется?

Он спросил на всякий случай:

— Вас когда в Степной привезли?

Зина ответила:

— Вчера после обеда.

— А чего вечером делала?

Она проговорила не сразу:

— Мы с девочками стирали.

— И не ходили никуда?

— Нет, — сказала она чуть удивленно. — Постирали, спать легли. А что?

Ричард усмехнулся и поцеловал ее в щеку. Потом легонько провел пальцами по горлу:

— Это у тебя откуда?

Зина сказала глуховато:

— Болела, операцию делали… Очень некрасиво?

— Да ну, даже незаметно, — соврал он.

Но ему это правда было все равно — не по шраму же ценить человека.

Обычно он девчонок не провожал. Но ее проводил. У общежития некрепко поцеловал:

— Топай, спи. Завтра вечером зайду, часов в семь.

Она стояла, не уходила.

Ричард спросил:

— Ну, чего?

Она вдруг проговорила залпом:

— А мне один парень говорил, что со мной из-за этого шрама никто дружить не будет.

Ричард с сердцем сказал:

— Дурак твой парень. Просто кретин какой-то.

Зло брало, что человека судят по внешности, как раньше, до гитары, судили его самого.

Зина странно улыбнулась — не ему, а себе. Ричард не понял:

— Ты чего?

Она сказала:

— Просто так.

— Чего просто так?

Она снова улыбнулась.

Он шел домой и думал: о чем это она? Но потом сообразил: ведь у нее, наверное, ни подруг не было, ни пария. А человеку одному тяжко — это Ричард знал очень хорошо…

Потом он несколько раз брал ее с собой в компанию. Голубую кофту велел не надевать — в черном скромном платье она выглядела получше, пожалуй, даже ничего. Им обоим шло неброское и ношеное.

Усаживал ее Ричард всегда рядом с собой, обращался с подчеркнутым уважением и при этом чувствовал злое удовлетворение, как будто, относясь ласково к этой тихой серенькой девчонке, он кому-то мстил.

Зашел он с ней как-то и в клубик, где они познакомились, играл там… Кончилось тем, что смуглая красавица, которая тогда бежала от него через весь зал, уже на выходе пробилась поближе и заискивающе напомнила о знакомстве. Ричард вежливо переспросил:

— На танцах?.. A-а, наверное, вроде припоминаю… Вы извините, меня девушка ждет…

Но на следующей же вечеринке Ричарду понравилась одна девушка, и он, поколебавшись немного, ушел с ней, а проводить Зину попросил Шурика. Особого раскаяния при этом не чувствовал: ведь Зине он ничего не обещал, не говорил, что любит.

Между прочим, этого он никому не говорил…