Легенда о рыцаре тайги. Юнгу звали Спартак

И вот он вместе с сыном уже едет к месту будущей работы. Старенькая шхуна «Морская корова», с трудом одолевая крупную зыбь и треща при этом всеми своими деревянными суставами, идет по Уссурийскому заливу курсом зюйд-ост к Аскольду. Его координаты на карте: 42°46′ северной широты и 32°20′ восточной долготы. Над картой увлеченно склонились три головы — Мирослава и Андрейки Яновских и капитана Фабиана Хука; все сидели в каюте последнего.

— А почему он так называется — Аскольд? — спросил Андрейка.

— Это одно из его названий, последнее, — объяснил Хук. — Раньше как только он не назывался: Маячный, Зеленый, Оконечный, Сомнительный… Еще как-то, всех не упомнишь… Потом штурман Бабкин Василий Михайлович, ныне покойный, дал окончательное: Аскольд. Давным-давно, кажется, еще в IX веке жил в Киеве князь по имени Аскольд, который был современником и соперником Олега…

— Вещего Олега?

— Да, того самого, пушкинского… Но остров назван не в честь князя, а в честь одного из первых винтовых фрегатов русского флота «Аскольда». В 1857–1860 годах его экипаж совершил героическое кругосветное плавание, побывал и здесь, в заливе Петра Великого и впервые описал этот остров… Посмотри, Андрейка, на мою штурманскую карту. Почти все названия даны в память о знаменитых русских кораблях и тех, кто их водил. Это сейчас много судов здесь ходит, а двадцать лет назад приход каждого был событием. Поэтому и во Владивостоке многие улицы названы именами посетивших его судов: Светланская, Алеутская, Абрекская, Гайдамакская, Рюриковская…

— Аскольд похож на подкову, — заметил мальчик, разглядывая карту.

— Верно, — согласился его отец. — Что ж, может, эта «подкова» и принесет нам удачу.

— А что, там действительно большие запасы золота? — поинтересовался капитан.

— Приличные. Хотя братцы-хватцы из Шатальной волости[33] и пограбили остров основательно, запасов хватит на несколько лет, а может, и десятилетий.

— А я слышал, что в прошлом веке на Аскольде малайские пираты прятали награбленные ими сокровища.

— Правда? — встрепенулся Андрейка, и глаза его загорелись.

— Капитан шутит, — усмехнулся Яновский-старший. — Фабиан, немедленно скажите, что вы пошутили, иначе сей отрок перекопает весь остров! Ведь нет такого мальчишки, который не мечтал бы найти клад.

— А я вовсе и не шучу! — капитан Хук и впрямь казался серьезным, но под его усами пряталась улыбка. — И потом, почему только мальчишки мечтают о кладе? Кто вам это сказал? Вон у меня был один знакомец, так тот всю жизнь, до самой старости искал клады, но так и не нашел. А когда он помер и стали копать ему могилу, нашли в ней горшок с золотыми монетами. Вот как бывает!

— Да ну вас, Фабиан Фридольфович! — махнул рукой Андрейка, понимая, что это шутка…

— Я уже говорил тебе: не называй меня по имени-отчеству, его не выговоришь натощак. Называй меня капитаном. А что касается клада, мы его вместе поищем. Вот освобожусь немного, вырвусь к вам на недельку вместе с Сергунькой, и займемся. Ладно?

И Фабиан ласково потрепал мальчугана по черным непокорным волосам.

Ничто так быстро не сближает людей, как море. Казалось, всего ничего пробыли Яновские на «Морской корове», а успели подружиться с ее капитаном. Мирослав и Фабиан хотя и были разной национальности — один поляк, другой финн, — имели в своей судьбе немало общего: оба являлись русскими подданными[34], были образованными, культурными людьми, оба были вынуждены покинуть родные места и навсегда поселиться здесь, на этой дикой и прекрасной дальневосточной окраине.

На другой день по прибытии Яновские отправились знакомиться с островом. Прииск разочаровал Андрейку. Вопреки его ожиданиям, золото не лежало там под ногами в виде самородков или хотя бы песка. Его вообще не было видно. Хмурые, грязные, плохо одетые рабочие, крутя ворот наподобие колодезного, поднимали из шурфов на поверхность бадьи с породой. Ее рассматривали и перебирали, а затем на тачках отвозили на промывку, которая была долгой, нудной и без видимых результатов.

— Где же золото? — спросил Андрейка отца.

— Здесь, — указал Мирослав на бадью. — Один золотник[35] на сто пудов песку. А получают за него рабочие жалкие гроши.

— А если кто-нибудь найдет большущий самородок?

— Зайдем сюда, — вместо ответа сказал Яновский-старший. Они стояли у барака приискателей, длинного и приземистого бревенчатого строения.

В бараке они застали лишь старика в рваном азяме[36]. Колтуны в волосах, похожие на рога, растрепанная борода, из которой торчали соломинки, делали его похожим на лешего. Шаркая по земляному полу немощными ногами в валяных опорках, старик ходил по проходу между двухъярусными нарами и бил мух. В разных углах барака гудели две железные печурки, на протянутых между ними веревках сушились онучи, порты, рубахи. Запах стоял такой, что Андрейка еще на пороге зажал себе нос.

— Здравствуй, дедушка, — ласково поздоровался Мирослав.

— Здравия желаю, барин, — ответил дед, всматриваясь в вошедших красными слезящимися глазками.

— Ну, какой я тебе барин!.. Ты что, один здесь? Остальные на работе?