Легенда о Сан-Микеле

Я был точно громом поражен, язык у меня прилип к гортани, и я не мог выговорить ни слова. Но внезапно я понял смысл его гнусного обвинения, и мой страх пропал. Я гневно ответил, что не я, а он и его прпспешникн погубили эту крестьянскую девушку, которая переступила порог больницы здоровой и сильной, а выйдет из нее сумасшедшей, если не покинет ее немедленно. Я избрал единственное доступное мне средство вернуть ее старикам родителям. Мне не удалось ее спасти, и я об этом очень сожалею.

- Довольно! - крикнул он, а затем обернулся к директору клиники и сказал, чтобы он проводил меня до привратницкой и передал сторожам его распоряжение больше никогда не впускать меня в больницу. Он добавил, что, если его власти недостаточно для того, чтобы мне был закрыт доступ в его клинику, он сообщит обо всем случившемся в муниципалитет. Договорив, Шарко поднялся и вышел из комнаты своей тяжелой, медлительной походкой.

Глава XIX ГИПНОЗ

Знаменитые представления в лекционном зале Сальпетриер, из-за которых я был оттуда изгнан, давно уже объявлены шарлатанством всеми учеными, серьезно изучающими сущность гипнотических явлений. Силой своего авторитета Шарко навязал созданные им теории гипноза целому поколению врачей, и эти теории, давно уже опровергнутые, на двадцать с лишним лет задержали правильную оценку гипноза. Теперь почти все теории Шарко по этому вопросу отвергнуты наукой. Гипноз - это вовсе не искусственный невроз, как утверждал он, который можно вызвать только у истеричных, слабовольных или неуравновешенных людей с повышенной восприимчивостью. Верно как раз обратное. Люди, склонные к истерии, как правило, труднее поддаются гипнозу, чем уравновешенные, душевно здоровые люди. Умных, сильных, властных субъектов легче загипнотизировать, чем глупых, тупых, слабохарактерных тли слабоумных. Идиоты и сумасшедшие в большинстве случаев вообще не поддаются гипнотическому воздействию. Люди, которые утверждают, что в гипноз они не верят, которые смеются и отрицают, что их можно загипнотизировать, обычно очень легко погружаются в сон. Все дети легко поддаются гипнозу. Одно применение механических средств вызвать гипнотический сон не способно. Стеклянные шарики, вращающиеся зеркала, заимствованные у птицеловов, магниты, пристальный взгляд, устремленный на зрачки гипнотизируемого, месмерические пассы - все то, к чему прибегали в Сальпетриер и в Шарите, это полнейшая глупость.

С другой стороны, роль гипноза в медицине вовсе не столь ничтожна, как утверждал Шарко. Она может стать и колоссальной; если гипнозом займутся умные, честные врачи, хорошо знакомые с его техникой. Ручательством тому служат тысячи хорошо проверенных случаев. Я сам, хотя я был врачом-невропатологом, а вовсе не гипнотизером, я сам не раз пользовался этим орудием, когда все другие средства оказывались бесполезными, и часто добивался поразительных успехов с помощью этого метода лечения, который все еще не получил заслуженного признания. Он, как правило, излечивает различные душевные расстройства, как сопровождающиеся, так и не сопровождающиеся потерей воли, а также алкоголизм, наркоманию и нимфоманию. С половыми извращениями дело обстоит сложнее. Чаще всего (если не всегда) это не болезнь, а врожденное отклонение полового инстинкта от нормы, и в этих случаях активное вмешательство может принести не пользу, а вред.

Польза гипнотической анестезии при хирургических операциях и родах теперь признается всеми. Еще более поразительны благотворные результаты этого метода при самой мучительной из всех операций, которую и поныне почти всем приходится переносить без анестезии, - при смерти. Одного того, что мне удалось сделать для многих умирающих солдат во время мировой войны, вполне достаточно, чтобы я благодарил бога за обладание этим оружием. Осенью 1915 года я провел двое незабываемых суток среди сотни умирающих французских солдат, которые, укрытые окровавленными шинелями, лежали вповалку на полу деревенской церкви. У нас не было ни морфия, ни хлороформа и никаких других анестезирующих средств, чтобы облегчить им агонию. И все же многие из них умерли спокойно, не сознавая, что происходит, часто даже с улыбкой на губах - я держал руку на лбу умирающего, в его ушах звучали слова утешения и надежды, которые я повторял медленно и внятно, пока страх смерти не исчезал из его глаз.