Легенда о Шуте и Короле

— А это что? — указал на предмет своих наблюдений королевский писарь. Ответ бабки заставил его пойти пятнами и втянуть голову в плечи по самые уши.

— Так кровь, — спокойно ответила та, сползая на землю. — Говорю же, дед с вилами носился. Троих запорол насмерть, двоих подранил шибко. Остальные успели схорониться.

Гвардейцы спрыгнули с телеги, взяли алебарды наперевес и встали спина к спине. Заняли, что называется, оборону. Шут привязал поводья к забору и осмотрелся — нигде сумасшедшего старика не видно. Ставни наглухо закрыты, дверь тоже. Пожав плечами, он вошел через калитку во двор и направился к крыльцу.

— Я его в доме заперла, — крикнула Апполинария, прячась за кустами чертополоха на пару с писарем. — Я бы на твоем месте, милок, не выпускала его, от греха подальше.

Шут потрепал свои вихры.

— Мне же надо во всем разобраться. Меня сюда для этого сам король направил. Дед твой, вроде как, теперь под следствием. Троих укокошил, стало быть — убийца.

В тоже мгновение в доме что-то громыхнуло, раздался топот, и дверь содрогнулась под чьим-то натиском, но сдюжила, благо, что была подперта оглоблей. А через миг по двору разнеслась отборная брань. Со всех сторон к дому стали стягиваться селяне: уж коли этих пришлых не тронули, значит и им ничего не грозит, но близко все равно не подходили, наблюдали шагов с сорока.

Солнце начало медленно, но верно, клониться к горизонту, окрашивая небо в розовые и желтые цвета. Шут для пущей важности посмотрел на часы, сделав это так, чтобы жители Большой пахоты смогли оценить хитроумный механизм, но они не оценили.

— Итак, — королевский балагур обратился к гвардейцам. — Будьте наготове. Старика не кончать, а брать живым.

— Что мы, какого-то сморщенного старика не схомутаем?! — обиделись те.

— Да-да! — крикнула из чепыжей Апполинария. — Не убивайте деда. Он — государственный служащий! А вот второго можете.

— Какого второго?! — удивился шут.

— Того, с кем мой муж пил, ему первому черенком досталось. Сознанье из него вон, и я этого охламона в сарай утащила. Там он связанный и валяется.

— Два дня? Как бы не окочурился. Странно, почему деда никак не отпустит… Ладно, потом разберемся. Приготовьтесь, выпускаю старика! — шут ногой выбил оглоблю и с ловкость циркового гимнаста забрался на крышу, предоставив гвардейцам свободу действий. И тут…

Раскатом грома разлетелся по округе злобный рык, который можно сравнить только, разве что, с ревом раненого быка. Входная дверь слетела с петель и, перевернувшись в воздухе несколько раз, упала в соседнем огороде. Одним прыжком преодолев крыльцо, во двор выскочил так называемый старик, одетый в одни трусы ниже колен и сжимающий в руках вилы. Хотя назвать его дедом язык не поворачивался. Гора мышц, и это не смотря на возраст. Увидев своего противника, гвардейцы пожалели не только о том, что приехали сюда, а что вообще родились на свет! Выстоять против такого здоровяка у них нет ни единого шанса, куда там простым жителям. Не удивительно, что в эту самую секунду завизжали местные бабы и попрятались в своих домах, хлопая дверьми и ставнями.

— Прощай, брат, — прошептал один из солдат, сглотнув комок, застрявший в горле.

— Прощай, для меня было честью служить с тобой!

— Убью, черти! — взревел старейшина, помчавшись на живую преграду, и, спустя мгновение, врезался в гвардейцев.

Те не сдюжили и разлетелись в стороны, словно кегли. Шут, сидя на крыше, уже прочел отходную молитву, но не тут-то было! Солдаты вскочили на ноги и закружились вокруг брызгающего слюной деда, ловко отбивая алебардами удары вилами. Так продолжалось три минуты, шут засек по часам. Несколько раз бугай смог-таки достать бравых воинов: их кирасы основательно измялись, из неглубоких ран на лицах текла кровь. Сам бузотер тоже не остался невредимым: его вздутые мышцы окрасились красным. Он тяжело дышал, стоя на чуть согнутых ногах, и выбирал удобный момент для нападения, от его тела вверх поднимались струйки пара.

С высоты своего укрытия шут видел, что гвардейцы долго не выдержат, и решил им помочь. Достав из-за пазухи рогатку, рыжеволосый посланец короля прицелился и запустил в сумасшедшего старика один из камней, что всегда носил в кармане. Шут никогда не упускал возможность всадить кому-нибудь из придворных вельмож в мягкое место желудь или что-то покрупнее. Вот и пригодилось оружие!

Камень со свистом разрезал горячий воздух и врезался точно в седой затылок грозы села. Несколько секунд ничего не происходило, но потом старик закряхтел, пошатнулся, выронил вилы и со всего маху приложился физиономией о землю.

— Да! — заорали хором солдаты, отбросили в стороны алебарды и кинулись вязать деда по рукам и ногам, пока тот не пришел в себя.

Тут, откуда ни возьмись, появились абсолютно все жители деревни: от мала до велика. Даже собаки с курами. Вылезла из репейника и жена старейшины вместе с королевским летописцем, бледным, как сама смерть. Спустился с крыши и шут, и тут же приступил к своим обязанностям.